Кощунство

— Ищем закладную доску «Авроры». Неделю работаем, и — ничего. Наверно, ее моряки еще в Октябре семнадцатого пропили.

И все дружно загоготали.

Газорезчик, погасив пламя горелки, несколько раз ударил молотком по окалинам. очищая очередной «сувенир по особому заказу» — небольшой кусок стального борта.

— Закладную, конечно, хотелось бы найти. Обещали хорошо заплатить и в газетах пропечатать. Но нам и так неплохо за все платят... Вот, попросили разных деталей для кораблестроительного института... — Он отбросил упавшую на глаза защитную маску. — «Заказчик» пожаловал. Не терпится!

Я обратил внимание на капитана 2-го ранга, нерешительно подходившего к нам.

— Для чего нужны вам части «Авроры»?

— Как же? — Просветлело лицо преподавателя Корабелки. — Это же уникальные конструкции отечественного кораблестроения. Возьмем на кафедру. Жаль, что основную часть корпуса уже отбуксировали во «Вторчермет». Хорошо, что еще это успели выпросить...

Старательные газорезчики разговорились:

— Здесь еще много интересного. Вы вон на борт посмотрите. Там из другого цеха работают. Серьезные. Не отвлекаются. Им за каждый латунный болт по наряду пятерку платят.

Кормовая оконечность была завалена набок. И плотники удобно перемещались по борту. А конструкция его была такова: к стальному листу в 16 мм на латунных болтах крепились плотно друг к другу деревянные бруски (из тика) толщиной более 100 мм. Болты своими головками утопали в дереве — отверстие закрывала «намертво» тиковая пробка. (Если вместо плотно подогнанной столетней заглушки был бетон, значит, эта часть борта проходила ремонт уже после Октября.) На деревянную поверхность борта для защиты от «обрастания» крепилась старинными клиновидными гвоздями обшивка из вековой меди.

Да! Пять рублей доставались не просто. Для того, чтобы завладеть латунным болтом, рабочий срывал медный лист и затем долгие часы распиливал «свой» квадрат из вязкого и неподатливого тика. Проделав по периметру квадрата «коридор», плотник оголял стальную полосу борта и уступал место газорезчику. Когда же слоеный «пирог» надрезался, рабочий изнутри борта долго дробил толстый слой бетона. (Этим бетоном заделывали пробоины и течи, возможно, в годы войны или в период ремонта.) И только очистив от бетона гайку крепящего болта, ее можно было отвергнуть или срубить.

Не знаю, кому и для чего было нужно ставить на эту изнурительную работу целую комплексную бригаду из рабочих высшей квалификации, а также за чей счет оплачивался их труд, но... потом я видел в городе «сувениры» из таких же латунных (неповторимых!) болтов.

Я присел на корточки и увидел под днищем матросов.

— Откуда, орлы?!

— Да наш корабль здесь, рядом стоит. Смотрим: «Аврору» режут. Это же «Аврора»! Вот и решили себе что-нибудь на память оставить. Медная обшивка и гвозди — очень интересные — старина! Может, и куски дерева взять? Все равно пропадет.

Один из матросов задумался.

— Скажите, а что из них можно сделать? Какие сувениры?

— А зачем тебе?

— Приеду домой, в деревню — им цены не будет. Да и сейчас можно продать: в городе уже вовсю торгуют.

В свободное время я уже несколько лет заглядывал в Государственный музей Великой Октябрьской социалистической революции, с сотрудниками которого завязалась дружба. Однажды. рассказав об «Авроре». услышал в ответ от замдиректора по науке: