Хлеб революции

- Чего тут извинять... Все равно фуража нет.

Приезжий сильно огорчился. Я жадно жевал твердые, как резина, сочни и с любопытством следил за комиссаром и посетителем.

- Но как же, Семен Иванович, - помявшись, снова жалобно заговорил приезжий. - Обоз вовсе замер. Лошади повально падают. А без транспорта нам, сами знаете, как без рук... - И вдруг метнулся в угол, схватил сумку. - Вот вам... гостинчик...

- Чего это?

- М... медку и хлеба каравайчик, Семен Иванович.

Комиссар вдруг сурово уставился на приезжего.

- Ты что: купить меня, бродяга, хочешь? А?

- Да нет, что вы...

- Забирай и убирайся ко всем чертям! Не будет тебе никакого фуража!

- Семен Иванович, дорогой... - залепетал приезжий. - А обоз - то...

Комиссар, о чем - то вспомнив, поднял телефонную трубку.

- Детдом мне дай. Какой, какой! Один у нас детдом остался. Остальные пришлось закрыть... Детдом? Заведующего... Это вы? Ну, как, жив еще тот человек - то? Жив. Вот что, любезный, я посылаю вам сейчас немножко припасов. Дайте этому человеку поесть. Только не сразу, не много. А то он окочурится. Ну, вот - вот. Кто говорит с вами? Да тот, кто привел вам того человека. Ну, я, Ермаков, губпродкомиссар. Хм... Ладно, ладно, не извиняйтесь.

Положив трубку, комиссар как - то мягко, задумчиво проговорил:

- Вот что, оханский товарищ! Забирай свое добро и дуй с ним в детский дом на улице Карла Маркса. Отдашь продукты заведующему, а потом приходи, что - нибудь наскребем из фуража.

Глубоким вздохом проводил я мелькнувший каравай. Поступок комиссара вызвал во мне одновременно восторг и обиду: хоть краюшечку хлеба надо бы оставить!

А Ермаков ходил по кабинету, чему - то усмехаясь.

- Ну, значит, Аркаша, был я дома... Накормила меня сегодня жена вот этими сочнями с капустой. И не пилила нисколько, а только плачет все...

- Плачет? - вырвалось у меня.

Комиссар вздохнул.

- Да, обливается слезами и заявляет мне такую ноту. «Уеду, - говорит, - от тебя с ребятами в деревню! Оставайся ты здесь со своими делами, раз они тебе дороже нас». Я молчу, только сочень стал поперек горла. Поднялся, хлопнул дверью и ушел...