- Ну, ладно. Схожу к своей Ховре. Может, найдет чего пожевать.

- Семен Иванович, почему вы жену Ховрей зовете?

Комиссар рассмеялся.

- Нет, ее Фекла зовут, Феклуша. А это я ее Ховрей окрестил. Потому что она для меня вроде полуконтры. Только являюсь домой, и начинает меня, как рашпилем, точить. «Какой ты, - говорит, - комиссар, когда у тебя семья подыхает с голоду? Вон другие комиссары живут припеваючи, а ты...» Я отвечаю: «Где такие комиссары? Назови хоть одного!» Молчит камнем. Потому что нет таких комиссаров. Был один, так мы его враз, как куропатку, хлопнули.

- Расстреляли? - вырвалось у меня. - Из - за хлеба?..

- Хороший ты парнюга, наш, рабочий, а душа у тебя еще тряпичная. Да ты знаешь, что Ленин сказал?.. Каждого, укравшего сейчас хоть пуд хлеба, расстреливать на месте. А этот гад десятками пудов тащил, на самогон менял, пьянствовал. В такие - то дни, когда идет смертный бой с капиталом...

- А...

- То то вон и а - ворона кума! - Комиссар ласково взъерошил мои волосы. - Ну, посиди. Я схожу псе же на часик. Сам - то ел чего?

- Да... ничего, Семен Иванович. Привык я.

- Плохая привычка, - вздохнул комиссар.

Он ушел, а я, усевшись в комиссарское кресло, размечтался. Какой чудесный человек комиссар! Какие они все чудесные, эти большевики! Паши простые рабочие взялись править страной! И неужели правда, что богатых больше не будет, что все на земле будет только для простых трудовых людей? Это же похоже на рай.

В дверь постучали. Я вскочил, думая, что принесли телеграмму, но на пороге показалась какая - то робкая фигура в запыленном плаще и грязных сапогах. «Из уезда», - подумал я.

- Входите, входите.

Приезжий вошел, держа в руках сумку с небольшим бидоном и буханкой хлеба. При виде хлеба у меня остро засосало под ложечкой. Есть же еще на свете счастливцы, имеющие целый каравай хлеба!

- А... Семена Ивановича нет? - спросил приезжий.

- Он ушел домой Скоро вернется. Вы из уезда?

- Да, опоздал вот. За нарядом я.

- А хлеба нет.

- За фуражом я. За фуражом. Приезжий поставил сумку в угол, сел. Он молчал, а я, поскрипывая пером, все тянулся глазами к караваю. Я стал сильнее чувствовать голод, голова кружилась. Не попросить ли просто у этого человека кусочек хлеба?.. Но пока я решал этот вопрос, вернулся комиссар, мрачный н как будто расстроенный. Он молча положил на мой стол два сочня, а сам хмуро уставился на посетителя. Тот, поднявшись, мял в руках фуражку. Посетитель, видно, был из робких, а робость в людях мой комиссар не любил. - Из Оханска, кажется?

- Да, да, Семен Иванович. За фуражом я. Опоздал вот только. Извините.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.