Изобретение Максима Бельды

- Вот, Иван, поручаю тебе Максима Бельды. Он охотником был, пусть будет теперь строителем. Ему, конечно, не легко от прежней жизни отвыкать, так ты помогай ему во всём. Принимаешь в товарищество?

Низкорослый, щуплый и темнолицый Максим в расшитых орнаментом меховых унтах, меховой куртке и беличьей островерхой шапке и высокий плечистый светлый Иван, одетый в ватник, внимательно рассматривали друг друга.

- Здравствуй, Максим. Давай дружить, - серьёзно сказал Елистратов и протянул нанайцу руку.

Сначала они работали на лесозаготовках. Бельды знал, для чего строителям нужен лес, но не мог примириться со своей работой лесоруба. Выросший в тайге, он волновался, глядя, как падают и падают спиленные деревья, и время от времени говорил, жалостливо причмокивая губами:

- Ваня, маленько рубили - хватит! Тайгу-то загубим совсем, ничего не останется. Пусто кругом будет.

- Чудак ты, Максим, - отвечал спокойный Елистратов. - Мы должны запасти стройке столько лесу, сколько ей нужно. А нужно ей много: вон она какая! И дома будем строить и шпалы класть. За тайгу ты не беспокойся: разве её вырубишь?

Этих утешений хватало не надолго. Максим никак не мог привыкнуть к этой работе и тосковал по дому. Не вытерпев, он в компании с кем-нибудь из своих тайком уходил в стойбище и не возвращался. Елистратов, взяв на подмогу ещё двоих-троих комсомольцев, несколько раз ходил к нанайцам. В стойбище, поддерживаемый Зульчи, он вступал в словесную схватку со строптивым дедом Лалой и, в конце концов, возвращался на участок вместе с Максимом.

- Однако я всё равно уйду, - вздыхал Максим. - Не хочу деревья рубить, я охотник...

Встретившись с Сарафановым, Иван сказал ему, что, очевидно, придётся отпустить Бельды домой.

- Я так и знал, - засмеялся присутствовавший при разговоре инженер Казмин. - Нанайцы - охотники, и к строительству их не приучишь. Пусть этот Бельды идёт домой и бьёт белок.

- Ерунда, - не согласился парторг. - Нанайцев пришло к нам на стройку немало, и лишь некоторые ушли назад. Надо только каждого заинтересовать работой, дать каждому дело по душе, - Сарафанов внимательно посмотрел на Елистратова. - Нельзя, Иван, отступаться от Максима. Он способный, хороший парень. Непростительно тебе и всем комсомольцам будет, если дед Лала окажется сильнее вас.

* * *

С весны широко развернулись строительные работы. Комсомольцам участка поручали постройку двух мостов, и они стали учиться бетонному делу. Сарафанов не забыл про Ивана и Максима, велел их тоже перевести на строительство моста. Друзья пешком с узелками в руках добрались до глухого таёжного места. Здесь, у реки Эмчуга, им теперь предстояло жить, учиться и строить мост.

С первых же дней тому и другому пришлось готовить бетон. Узнав, что такое бетон и как он делается, Максим вдруг перестал думать о возвращении в стойбище. Он уже не грустил вслух об охоте и реже пел свои печальные тягучие песни, которые очень не любил Елистратов, так как они обычно предвещали намерение нанайца удрать домой.

Трудно было приучать Бельды к работе лесоруба. Ещё трудней теперь было оторвать его от составления бетона. Как ему показали, он брал по мерке цемент, по мерке песок, по мерке гравий и начинал тщательно перелопачивать смесь. Затем прибавлял к ней - строго по мерке, ни капли больше - воду. И перемешивал смесь с водой. Получалась серая вязкая «масса». Это красивое и новое для Бельды слово нравилось ему. Он считал, что всё хорошее должно красиво называться. Масса была уже совсем не похожа ни на песок, ни на цемент, ни на воду. Её укладывали в устои моста, и она там затвердевала. Получался «бетон»! Опять хорошее слово - ещё лучше прежнего! Он произносил его нежно, с уважением и вместе с тем очень твёрдо: «Бетон-н-н».

Разве можно было равнодушно относиться к бетону? Максим смотрел, как вёл себя отвердевший бетон в бурной и сильной реке Эмчуга: он стоял непреклонно, а сердитая вода вежливо обходила его кругом.

На постройке моста появился Сарафанов, он собрал молодёжные бригады, говорил им, что мост надо построить раньше срока. Потом он отвёл в сторону Максима и спросил, нравится ли ему быть бетонщиком. Бельды с жаром высказал ему все впечатления, какие накопил, и засыпал его множеством вопросов: что, почему и как. Парторг с удовольствием смотрел на его оживлённое тёмное скуластое лицо с чёрными блестящими глазами:

- Знаешь что? Я, пожалуй, свезу тебя в лабораторию. Там тебе кое-что расскажут. У тебя светлая голова, и тебе многое надо узнать.

Не откладывая, парторг тут же договорился с начальником участка и увёз нанайца. Иван Елистратов был немного обижен, что его не взяли, и Сарафанов обещал ему показать лабораторию в другой раз.

Они ехали верхом на лошадях. Тайга была полна весеннего цветения, сочных запахов, шумного птичьего щебетанья. Максим впервые в жизни сидел на лошади. Если бы не переживания, связанные с этим, и не интерес к тому, что сулила поездка, - нанаец, наверное, сбежал бы: так соблазнительно манила, звала к себе, притягивала весенняя тайга.