- И у меня она есть?
- Безусловно.
- И это не стоит денег?
- Нет, Тони, ни цента.
- Но что это?
- Тони... да или нет?
- Н-не знаю. Прямо скажем, довольно странный способ.
- Поверь, для тебя она не представляет никакой материальной ценности. Ты даже не почувствуешь ее утраты. Но, если хочешь, чтобы я сегодня упал, то прошу лишь об одном - отдать ее мне. Чтобы договориться, нам достаточно пожать руки.
- Ты несешь такую же чушь, что и Фифи!
- Так мы договорились? Если я упаду, то получу, что хочу?
- Ладно, договорись, - пожал я плечами. -При условии, что ты ничего не переврал. Что для меня она не представляет материальной ценности.
- Не переврал. Ну, так что, Тони, пожмем друг другу руки?
Он протянул мне руку, и я пожал ее. В этот момент его глаза блеснули торжеством, но его ладонь оказалась такой холодной, что я тут же отдернул свою.
- Итак, - устало произнес я, - что ты от меня хотел получить?
От ледяной улыбки Анджели меня зазнобило.
- Всего-навсего твою душу.
Внезапно я оказался в вагончике один - Анджели словно испарился, - а затем дверь распахнулась, и вошла Сью-Эллен, с ужасом глядя на меня.
- Прости, но я все слышала, - прошептала она. - Подслушивала у двери... Тони, что ты бу-дешь делать?.. Что нам всем теперь делать?
- Деточка моя, - потрясенно прошептал я, -неужели подобное возможно? С виду он такой же, как мы с тобой. Как я мог на такое поддаться?
- Тони, мы должны что-то придумать, - мотнула головой она. - Остановить его!
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.
Эта картина - одно из самых известных полотен Третьяковской галереи. А ведь в России ее не видели почти сорок лет – с 1914 по 1950 год!