Сокрушительный удар ногой в подбородок отбросил меня назад. Я стукнулся затылком о дверной косяк и потерял сознание.

4

Глаза у Симакова голубые. Даже слишком голубые. Для человека, занимающего его должность, больше подошли бы серые со стальным отливом, и чтобы брови сходились на переносице, как у героев потрепанных книжек, которые я читывал в школе. Увы, во внешности моего начальника не было ничего героического: и брови самые обыкновенные, и глаза без отлива – скорей усталые, с белками, покрытыми от недосыпания сетью мелких кровеносных сосудов. Это было первое, что я увидел, выбравшись из бездны, куда меня отправил не знающий жалости и сомнений Тофик.

Симаков смотрел пристально, не отрываясь, потом сказал что-то, но я расслышал только конец фразы: «...так будет удобней», – после чего лицо его отодвинулось, и надо мной навис розовощекий мужчина в белом медицинском халате. Он тоже заглянул мне в лицо и, ободряюще улыбнувшись, сгинул.

«Плохи мои дела», – подумал я и пощупал голову.

Она была туго спеленута бинтами, а шум в ушах и одеревеневшая челюсть свидетельствовали, что дела мои не блестящи.

Постепенно я сориентировался в пространстве и обнаружил, что сижу в кресле поблизости от места, где получил первый в своей жизни нокаут. Самого победителя в комнате не было. Кроме Симакова, здесь находились еще несколько человек, которых я раньше не видел. У стола с ручкой и бумагой сидел парень в милицейской форме, а у окна спиной ко мне – Юрковский.

– ...Вы встретились четырнадцатого, – долетел до меня приглушенный повязкой голос Симакова. Он переместился в дальний угол комнаты и обращался к Вадиму, видно, продолжая прерванный разговор. – Кузнецов сообщил вам об условии, которое поставил перед ним Станислав Маквейчук, и вы пообещали занять деньги. Верно?

Ответа я не расслышал – Вадим говорил слишком тихо, – -но что-то он все же ответил, потому что последовал уточняющий вопрос:

– Но вы дали ему понять, что он может рассчитывать?

И опять я не услышал, что ответил Юрковский, да это в общем-то и не требовалось: я знал, как оно было на самом деле, и мог при желании воспроизвести его ответ, если, конечно, он не настолько глуп, чтобы запираться после того, как его накрыли с поличным.

– У вас с Кузнецовым давние счеты, к тому же в глубине души вы всегда презирали его за слабость. Себя-то вы всегда считали сильной личностью, не так ли? Впрочем, об этом позже...

Симаков достал папиросу, продул мундштук, но, поколебавшись, не закурил и спрятал ее в пачку.

– Вы решили воспользоваться планом бывшего компаньона и в тот же вечер подобрали ключ, так? ...Молчите... Хорошо, я вам все напомню, – сказал Симаков ровно, каким-то чужим, незнакомым голосом. – На следующий день, пятнадцатого, около шести вечера Кузнецов вышел из дома и отправился на работу. Вы остались у гостиницы. Это произошло в 21.30. Вы подогнали свою машину к двери с обратной стороны гостиницы. Открыли замок, проникли в бухгалтерию и взяли под наблюдение спуск в ресторан. Припоминаете?..

Последующие события представлялись мне до того зримо, будто я сам при этом присутствовал.

До сих пор Юрковский действовал по чужому сценарию, дальше – по своему собственному. Если Стас шел напролом и чуть ли не силком заталкивал Кузнецова в ловушку, то он поступил хитрее: подкинул приманку, и Сергей сам полез в западню. Произошло это так.

В двадцать один сорок Кузнецов вместе с выручкой поднялся в холл гостиницы. Вадим встретил его наверху, у лестницы, и сказал, что привез деньги и что готов их отдать – для друга, дескать, ничего не жалко. Кузнецов, естественно, счастлив: наконец-то он вернет долг и освободится от унизительной зависимости от шантажистов. Чего же мы ждем, спрашивает он, где деньги? Как это где, отвечает Вадим, разумеется, в машине, не таскать же такую крупную сумму с собой, а машина здесь, в двух шагах – он специально подъехал с черного хода, о котором рассказал Сергей. Почему с черного? Ну, во-первых, ради интереса, проверить, правду ли он говорил о плане Стаса или это только предлог, чтобы взять взаймы. Ну и, во-вторых, не хотел передавать деньги при свидетелях. Кузнецов в нерешительности: он должен сдать выручку, через 10 – 15 минут он освободится, но Вадим говорит, что не может ждать. Можем встретиться позднее, предлагает Сергей, после работы. Вадим не возражает, только сегодня он не может, прямо сейчас должен срочно уехать из города. Это решает дело, отсрочка пугает Кузнецова, он соглашается. Они входят в дверь бухгалтерии, щелкает английский замок, и единственный свидетель, Буба Кикабидзе, с застывшей улыбкой смотрит им вслед...

Возможно, я ошибался в деталях, но общая картина была именно такой. Это подтверждалось и вопросом, который задал Симаков:

– Вы пользовались эфиром?

Ответ содержался в слабом кивке Вадима, сидевшего в прежней позе у окна.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• …
• 8
• 9
• 10
• 11
• 12
• 13
• 14
• 15
• 16
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.