III

КАК СКАЗАЛ учитель, так и вышло. Когда на следующий день втиснули бойцы крупные свои тела на узкие скамьи детских парт, в дверь вошел Аглеуллин. Он ничего не сказал, даже поклона собравшимся не дал, а просто прошел к последней у стены парте и втиснулся в узкое пространство между краем крышки и спинкой скамьи и сел, ожидая того, что ему скажут.

И Калиманов ни о чем не спрашивал Аглеуллина, а дал ему с вечера приготовленную тетрадку и показал, как водить пером по бумаге, чтобы палочки ровными были. И потом еще в книге показал ему букву, которая была две палочки и еще одна палочка поперек и называлась, А».

Из недели, что пробыл учитель в эскадроне, Аглеуллин урвал на учебу только три последние дня, а на четвертый день утром поднял их командир и повел в бой, который длился опять ни день и не два, а две недели. И две недели не видел Калиманов Аглеуллина.

На исходе четырнадцатого дня, когда полковой обоз скрипел всем колесами по шоссе, по которому только что прошли отступавшие эскадроны поляков, навстречу обозу прискакал запыленный верховой с черными глазами скуластым лицом - татарин, и спросил учителя.

Калиманов сразу узнал в приехавшем своего упрямого ученика, а тот, едва кивнув головой, вытащил из - за пазухи смятую тетрадь и, протянув ее учителю, сказал:

- Пиши дальше! Учиться будем.

Только теперь заметил учитель повязку на правой руке бойца и понял, что Аглеуллин ранен и что из эскадрона последнего в обоз не к учителю, а к врачу.

- Тебе в околоток надо - сказал он. Аглеуллин мотнул головой.

- Перевязку надо - настаивал учитель. Аглеуллин оглянулся по сторонам и, нагнувшись на седле, сказал шепотом.

- Нельзя колодок! Посылать прочь будут. Учиться надо.

Калиманов попробовал объяснить ему что учиться он сможет в тылу, в госпитале, но татарин был недоверчив.

- Врешь, учитель! Зачем обманываешь? Лечить будут - учить не будут. Учить ты будешь.

И только после того, как учитель дал слово, что Аглеуллину позволят лечиться, оставаясь при обозе полка, он согласился пойти на перевязку.

С этого дня Аглеуллин не давал учителю ни минуты покоя. Как только обоз останавливался в какой - нибудь деревне, как только располагался учитель в избе, он приходил, садился на скамью и раскладывал на столе тетрадь и букварь. Учитель давал ему задание, рисовал в его тетради палочки, объяснял следующую букву в букваре и уходил по делам, возвращаясь вечером, он заставал Аглеуллина над книгой в тщетной попытке понять смысл рассказа, помещенного в конце.

Однажды, когда положение на фронте несколько переменилось, и до сих пор теснимый нами противник перешел в контр - наступление, полковой обоз остановился в маленькой, из десяти хат, деревушке. Пришлось жаться и тесниться по хатам впятером и более, и Аглеуллин попал в одно избу с учителем, его кучером и военкомом хозчасти.

Весь день не отрывался от книги, а под вечер засел за тетрадь и долго, долго что - то выводил в ее графленных страницах. Рассвет застал его спящим с пером в руке и головой, опущенной на букварь.

Как ни крепко спят бойцы, а привычное ухо и во сне ловит шумы и звуки боя. И Аглеуллин услышал близкое таканье пулемета и частый дробный говорок винтовок. Он сразу приподнялся, сел, потянулся всем телом и, едва прогнав остатки сна, услышал стук в дверь и тревожное - по коням!

В пять минут все было готово.

Тачанка за тачанкой выскакивали из ворот дворов. Тяжелые телеги на поворотах обламывали углы глиняных мазанок, и обоз, как бурный поток, хлынул по узкой улице на простор степных путей.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.