О том, кем хотят быть Новополочане

Давайте займемся немного арифметикой. В Новополоцке три школы, в них четыре десятых класса. В трех классах мы попросили ребят ответить письменно, кем они хотят стать и почему.

Из 57 ответивших 10 написали «не знаю». Очевидно, на самом деле количество неопределившихся еще больше: в трех классах присутствовало тогда около 70 человек. Значит, 13 воздержались от ответа. Вряд ли это было сделано из принципа. Скорее всего они тоже еще не знали, чего хотят. После этой самой многочисленной группы идут химики (в основном технологи, преобладающая профессия среди интеллигенции Новополоцка): их 9 — 11 человек (двое еще колеблются). Потом следуют инженеры-строители, кораблестроители, самолетостроители — 9 — 10 человек, из них 4 — будущие строители, причем один пишет так: «Хочу быть строителем. И я им буду». Педагогами хотят стать 5 — 7 человек (один склоняется к истории как науке, одна колеблется между школой и инженерией). Следующую группу представляют моряки — их 5 (одна девушка непременно хочет быть радисткой на корабле). Потом идут геологи — 4, врачи — 3 (один хирург), журналисты — 2, переводчицы — 2, летчик гражданской авиации, артистка, художник-оформитель, филолог, машинист тепловоза — по одному.

С первого же взгляда не может не броситься в глаза, что назван «джентльменский набор» самых распространенных и популярных профессий. Никто не пожелал стать бухгалтером, оператором счетной машины, плановиком. Эти профессии «немодны», при определении их общественного статуса они получают ничтожные оценки. Ну, а лингвист, этнограф, метранпаж? О возможности такого выбора, очевидно, ребята просто не думали, как не думали о сотнях других профессий, менее распространенных и «героических», чем геология или хирургия.

И второе — абсолютное большинство названных профессий, за исключением разве радистки, машиниста тепловоза и летчика, требует обязательного ВЫСШЕГО ОБРАЗОВАНИЯ. Из 57 выпускников по крайней мере 44 хотят преодолеть высокий барьер вузовских испытаний! Впрочем, может быть, выпуск этот состоит из исключительно сильных ребят и высшее образование для них — необходимая потребность, а вовсе не благое пожелание?

Я обратилась к учителям. Нет, нынешние десятиклассники отнюдь не гении. Есть среди них и такие, что не успевают по двум-трем предметам. Тогда я попросила списки прошлых выпусков: как же на самом деле распределяются новополоцкие выпускники? Вот что показал прошлогодний выпуск. Из 81 выпускника 1-й и 2-й школ в вузы прошло только 9 человек, в техникумы поступило 7, в ГПТУ нефтяников — 2 и на Витебские кулинарные курсы — тоже 2. Итого из 81 учатся только 20 человек. Из 61 неучащегося 4 вернулись к себе в деревню, 4 еще не работают (нет восемнадцати), 2 ушли в армию, 40 человек поступили на нефтеперерабатывающий завод, комбинат, завод железобетонных изделий, и 11 человек устроились по-разному: кто на овощной базе, кто лаборантом, кто в яслях. Может, этот выпуск был неудачным? Я взяла в 1-й, более сильной школе позапрошлогодний выпуск, который считался особенно хорошим. Но и там из 48 человек в вузы поступили только 9. Итак, у большинства новополоцких юношей, которым через два-три месяца расставаться со школой, «установка на профессию», очевидно, выбрана неверно: призвание либо взято «с потолка», по принципу «это сейчас модно», либо по настоянию родителей, которые непременно хотят, чтобы их ребенок закончил институт, либо влечение к будущей профессии, искреннее и сильное, не соизмерено со своими возможностями, знаниями, культурным уровнем. Мечты к действительности многими не примерялись и с силами своими не сопоставлялись. «Я хочу стать штурмоном дальнего плавания, эта проффесия мне нравится с дества», — пишет один из поклонников моря. Штурман не просто сочетание красивых слов «румбы, рубка, секстант». Это прежде всего очень грамотный человек с широким кругозором, прекрасно знающий математику, навигацию, географию. Значит, либо надо готовить себя к этому — читать книги, дополнительно заниматься физикой, математикой, астрономией. Либо выбирать что-нибудь попроще. Реальность вносит свои поправки в неясные отроческие мечты, когда желания еще беспредельны, когда смутная неудовлетворенность всем существующим зовет к чему-то героическому и необычному. Это состояние, по-моему, очень тонко передал Евгений Винокуров: «Отрочество — это тот возраст, когда тебе кажется, что мир тебе только кажется... Отрочество — это беспокойство: «Вдруг я не такой, как все?» И ужас: «Вдруг я такой, как все?»

Но вот подросток становится юношей. И смутные мечты о славе и геройстве сменяются все более серьезными, мучительными порой раздумьями: кто я? что способен сделать? каково будет мое, именно мое, место в жизни? Начинается переоценка своих сил и возможностей. От трезвости и серьезности, с которыми будет вестись эта переоценка, зависит вся будущая судьба человека. Ведь именно юноша выбирает, кем быть, что любить, чему служить. Выбор этот очень нелегок. Возможность ошибок, поиск, конечно, всегда остаются. Все зависит от того, НАСКОЛЬКО СЕРЬЕЗЕН поиск.

«Хочу быть моряком, потому что меня привлекают трудности и романтика моря», — пишет ученик 10-го «А» школы № 1. А вот что пишут его одноклассники о геологии: «Я хочу быть геологом. Мне нравится эта заманчивая профессия и ее трудности», «Хочу быть геологом, потому что очень люблю путешествовать, люблю туристские походы. А главное — хочется многое увидеть». И те двое из 10-го «А» школы № 2, что хотят быть журналистами, тоже пишут о романтике дорог и трудностях. Это по-детски наивное восприятие профессии через ее атрибуты, но не через основное СУЩЕСТВО и есть причина многих разочарований, неудач, трагедий.

Очевидно, помочь призванию «открыться» должна школа. Должна, но пока не помогает. Фундаментальные исследования новосибирских ученых показали, что 81 процент выпускников школ намерен продолжать учение и 12 процентов — совмещать учебу с будущей работой. Такие же приблизительно данные были получены в Горьком, Ленинграде, Казани и Уфе. На самом же деле даже в самый благоприятный год на учебу поступила только треть выпускников и лишь 3 процента совместили учебу с работой. Стало быть, по крайней мере 57 процентов были ориентированы на свои профессии ошибочно. Дело профессиональной ориентации отдано во власть стихии. И стихия творит свое разрушительное дело: неудавшиеся артисты, хирурги и дипломаты идут к нефтяной установке, станку, садятся за баранку.

Но может быть, для тех, кто не попал в вуз, это не просто неудача — результат переоценки своих сил, а трагедия? И неудачников томит неутоленная жажда знаний, неотвратимая потребность интеллигентности? Обратимся опять к спискам прошлогодних выпускников. Из 81 выпускника учатся только 20. Остальные работают и вообще нигде не учатся. Из позапрошлогоднего, очень удачного выпуска 1-й школы учится тоже лишь половина. Стало быть, выбор профессии связывался все-таки, и прежде всего, не с удовлетворением духовной потребности, а с вполне утилитарным желанием получить должность специалиста. Не вышло, дескать, с электроникой — пойду рабочим на завод, там меня и такого примут и еще спасибо скажут: не так уж много рабочих с десятилеткой. Школа пока не воспитывает внутреннюю глубокую потребность интеллигентности, накопления знаний, самоусовершенствования. Она готовит ребят к мысли, что единственный способ занять место в обществе и «стать человеком» — получить высшее образование и с ним интеллигентскую ДОЛЖНОСТЬ. Отсюда и пристрастие ребят именно к внешним атрибутам профессии.

Экономисты и социологи констатируют, что рост механизации и автоматизации с каждым годом все обостряет потребность в высококвалифицированных рабочих. В Новополоцке, где оба предприятия сугубо современны, это особенно заметно. Расширяется слой рабочих-интеллигентов, которые по образу жизни, по содержанию работы приближаются к технической интеллигенции. Среди рабочих сейчас 42,5 процента имеют среднее образование, среди рабочих-химиков — 51,5 процента, а среди новополоцких химиков — 60. Больше того, появляются все новые рабочие профессии, требующие среднего технического образования: помощник оператора, вальцовщик прокатного стана, наладчик автоматического оборудования. Подсчитано, например, что на заводе имени Лихачева процессы, требующие сочетания физического труда с умственным, выросли с 11 — 14 процентов до 44 — 64 процентов всего рабочего времени. У вальцовщика прокатного стана этот процент поднимается до 75. На Полоцком нефтеперерабатывающем заводе на 384 «итээровские» должности приходится 143 специалиста с высшим и 586 со средним техническим образованием. И сколько еще учится в вечернем техникуме и заочных вузах!

Некоторые социологи, проанализировав ведущие профессии нашей промышленности, пришли к выводу, что оптимальным для рабочего на данном уровне развития техники является восьмилетнее образование. Это, очевидно, близорукий вывод: во-первых, он полностью игнорирует общий культурный уровень общества, без которого сам по себе немыслим технический прогресс; во-вторых, он исходит из сегодняшнего дня, а стратегия образования должна исходить минимум из завтрашнего, иначе мы будем безнадежно опаздывать.

Итак, основная тенденция развития экономики довольно очевидна: бурный рост специалистов и мастеров своего дела, отлично овладевших определенными процессами. Если бы новополоцкие учителя своевременно объяснили это своим питомцам, быть может, к выпуску ребята поняли бы, что им нужно готовить себя к профессиональной учебе — независимо от того, попадут они в вуз или нет. Школа дает общее образование, но не дает специальных знаний, которые потребуются на производстве. И еще ребята узнали бы, что профессия техника или слесаря не так элементарна и заурядна, как им казалось. И что порой очень трудно сейчас прочертить границу между инженером и техником, техником и рабочим. Элементы творческого труда, привлекательные для юношей, разбросаны по всем этим уровням. И во многом именно от самого человека, от его знаний зависит, какой стороной повернется его должность, какой процент в его работе будет приходиться на руки и какой — на голову.

Все это я пишу для того, чтобы нагляднее продемонстрировать разрыв, существующий между нынешними потребностями общества и теми представлениями, которые внушает юноше наша школа. Общество требует сейчас высокого уровня от ЛЮБОЙ профессии. Оно требует, чтобы ЛЮБОЙ работник — будь то инженер, техник или рабочий — был достаточно интеллигентен, постоянно обновлял знания и владел своим участком работы со всем возможным совершенством. Школа же ориентирует своих питомцев на то, что интеллигентность и совершенствование знаний связаны только с интеллигентскими профессиями.

Мне кажется, пропаганда квалифицированных рабочих профессий облегчается в Новополоцке и тем, что производство здесь сугубо современное, на автоматике. Операторы сидят у пультов управления и наблюдают за режимом по самописцам. Новейшее оборудование, разумная технология, очень высокий процент итээровцев — все это подходяще для вчерашнего десятиклассника. Большинство рабочих, с кем мы говорили, были довольны своей профессией. Лишнее подтверждение тому — большое число новополочан на вечернем отделении техникума — гораздо больше, чем на дневном. И дело здесь совсем не в необходимости зарабатывать деньги. Просто, поработав на заводе, люди понимают, что это дело интересное и стоит заняться им всерьез. А не лучше было бы еще в школе поближе знакомить ребят с заводом и комбинатом?

И заводу и комбинату еще расти. Это перспектива на десятилетия. И разумно запасаться кадрами на месте, растить тут, под боком, собственных специалистов. Тем более, что уже. в будущем году, возможно, начнет работать в Новополоцке - филиал Минского технологического института. Баланс приезда-отъезда в городе пока 6 400 на 2 780. И хоть жилое строительство идет стремительно, квартир [все равно не хватает. Когда-нибудь город должен «войти в берега». И нужно мудро распорядиться теми человеческими ресурсами, что есть под рукой. Пусть ребята сознательно готовятся к тому шагу, который сейчас делают по необходимости, — к приходу на завод. Пусть сумеют найти в своей профессии то прекрасное, что нашли в ней Катя Казакова, Владимир Павлов, Анатолий Гуща.

А вдруг, скажете вы, у человека погибнут способности художника или конструктора? Хорошие способности не погибают, сейчас для их развития нет особых препятствий. Что же касается окончательного выбора пути, то еще Гете сказал: попробуйте выполнить свой долг, и вы узнаете, что в вас есть. Только в действии можно взвесить, привлекает тебя это дело или нет.

Конечно, речь здесь идет не о всех выпускниках, а только о той части их, что все равно не попадет в вуз. Из остальных ребят многие выбрали уже себе путь сознательно и ответственно, и высшее образование для них — действительно необходимость и единственное средство до конца использовать свои возможности. Тамара Таркачева, например, давно увлекается литературой. Много читает, любит Шекспира, у нее есть самостоятельный взгляд на вещи, склонность к языкам и, как говорит преподаватель литературы, легкий, хороший слог. Единственное препятствие пока — сомнения родителей, которые хотели бы видеть свою дочь тоже энергетиком. Но, я думаю, они все же поймут, что призванием надо дорожить. Возможно, добьется своего и неподписавшийся паренек из 10-го «Б», который с третьего класса бредит нумизматикой и, естественно, увлекся историей. В отряде «техническом» тоже есть свои фанатики. Например, Нелля Казанцева, о которой девочки говорили: «Все бросила, даже лыжи! Физика и математика, математика и физика. Не то, что мальчишки, им бы только в футбол гонять». Нелля написала: «Инженером. Строить самолеты. Мечта с 8-го класса». Это, очевидно, серьезная мечта.

Не менее серьезен и выбор Тани Петровой из 1-й школы. Она хочет быть химиком-технологом, как ее отец. И уже знает, в какой вуз будет поступать. Ей нравится мир работы, простых и дружеских отношений, боевого подхода к жизни.

Обычно при оценке выбора, сделанного выпускниками, получается вроде бы так: выбрал водителя тепловоза — молодец, хочешь стать артистом — берешь не по силам. Безусловно, конечно, есть люди, способные стать артистами: иначе откуда бы брались артисты? Но людей, СПОСОБНЫХ стать артистами, обычно гораздо меньше, чем ЖЕЛАЮЩИХ ими стать. Отсев здесь, как правило, огромный, и все зависит от серьезности выбора. Когда мне сказали, что в 10-м «А» в 1-й школе есть человек, желающий стать журналистом, я насторожилась: опять любовь к трудным дорогам? Среди ответов 10-го «А» такой профессии не было. Но был ответ: «В определенный момент переменил решение и сейчас нахожусь в неведении». Я поняла, что это он и есть. Завуч Таисия Петровна, женщина мягкая и внимательная к своим ученикам, сказала мне:

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• …
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• 9
• 10
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.