Его полное имя – Эдсон Арантес ду Насименту, но во всем мире он известен как Пеле. Его называют лучшим футболистом всех времен. Он единственный на планете трехкратный чемпион мира по футболу, обладатель не одной сотни почетнейших призов, кумир болельщиков всех континентов. Об игре Пеле говорит тот факт, что в официальных матчах, проводившихся в 88 странах, он забил почти 1300 голов – в два раза больше, нежели ближайший конкурент.

Как же случилось, что тихий, робкий, замкнутый пятнадцатилетний мальчишка, получивший приглашение играть в одном из футбольных клубов в Сан-Паулу, всего за полтора года превратился в кумира международного футбола? Как удалось ему эту популярность умножать в течение двадцати лет? Многие специалисты – то ли в шутку, то ли всерьез – утверждают, что в голове у Пеле природой вмонтирован своего рода «микрокомпьютер», который мгновенно реагирует на постоянно меняющееся положение мяча на поле и перемещения других игроков, что позволяет ему всегда оказываться в нужном месте в нужное время, чтобы в конкретной игровой ситуации сыграть самым эффективным образом в интересах команды. Но, может быть, вернее сказать, что Пеле «запрограммирован» годами тренировок и игры, мучительно приобретавшимся опытом, жизнью, без остатка отданной футболу.

Учитывая огромную популярность Пеле, организаторы провокационной кампании вокруг предстоящей Олимпиады-80 попытались вовлечь в антиолимпийскую шумиху и его. Но Пеле разочаровал провокаторов: в интервью представителям прессы он заявил, что политика и спорт – это две разные вещи, и Олимпийские игры не могут бойкотироваться по политическим мотивам.

Недавно вышла книга Пеле «Моя жизнь и прекрасная игра футбол». Она уже переведена на множество языков и издана во многих странах. Готовится ее издание и в Советском Союзе. Автор рассказывает о своей блистательной спортивной карьере, которой предшествовали нелегкие годы детства и юности, годы под знаком нищеты, которая «подавляла разум, иссушала дух и отравляла жизнь», но которая оказалась не в состоянии погасить его неистребимую любовь к замечательной игре под названием футбол.

Мы публикуем отрывки из главы, рассказывающей о детстве Пеле, о его родителях, о первых ударах по. мячу будущего трехкратного чемпиона мира.

Я родился в ночь на 23 октября 1940 года в маленьком городке Трес-Корасаес бразильского штата Минас-Жерайс. При крещении был наречен Эдсон Арантес ду Насименту, но лишь сравнительно недавно узнал это свое настоящее имя, потому что в семье все звали меня Дико. Я ездил в свой родной город, чтобы посмотреть на дом, в котором родился, частично из естественного в таком случае любопытства, частично из чувства уважения к городу, власти которого одну из улиц назвали в мою честь, да еще распорядились укрепить на стене дома табличку. Этот небольшой дом стоит в ряду ветхих строений, сложенных из использованного кирпича и связанных воедино растрескавшейся штукатуркой и облупившейся краской, а также, в каком-то смысле, сегодня и упомянутой табличкой.

Я нередко пытался нарисовать в сознании сцену моего ночного рождения в том маленьком доме. Я могу представить себе мою юную мать дону Селесте – глаза искрятся, она гордо держит на руках худенькое крохотное извивающееся черное тельце. Рядом моя бабушка Амброзина, сияющая от счастья. Мой дядя Жоржи говорит: «Сомнения нет, цвет кожи у него достаточно черный». Отец почти одного возраста с моей матерью, он наклоняется, чтобы лучше рассмотреть меня, своего первенца; затем слегка сжимает мои бедра и авторитетно заявляет: «Что ж, из него выйдет хороший футболист, ноги у него что надо».

И если я реально представил себе эту сцену, вполне возможно, что брошенная реплика спугнула улыбку с лица моей матери. Я зримо ощущаю, как она покровительственно заключает меня в свои объятия и резко отвечает: «Все сделаю, чтобы этого не было! Одного футболиста на нашу семью более чем достаточно. Достаточно? Даже чересчур много! Он наверняка станет врачом и кое-чего добьется в жизни. Футболист? Вы сами посудите, ну зачем ему желать зла?»

Если моя мать Селесте не произносила этих слов тогда, она достаточно часто повторяла их все годы, пока я подрастал. Мой отец Жоао Рамос ду Насименту был профессиональным футболистом, известным под прозвищем Дондиньо, он был прекрасным игроком и пользовался в тех краях широкой известностью, но не являлся ни самым счастливым, ни самым процветающим. Жить на скромный заработок, который получал в то время профессиональный футболист, особенно играя за небольшой клуб, да еще в таком небольшом городе, как Трес-Корасаес, было почти невозможным делом. Поэтому попытка прокормить семью на такие жалкие доходы могла вызвать только улыбку. Кроме жалованья, которое мы называли по-португальски mixaria, не очень симпатичное слово, означающее «еще меньше, чем ничего», футболисты тогда редко получали вознаграждения за выигрыш, которые в наше время составляют значительную часть заработка профессиональных игроков. Но все дело в том, что мой отец прекрасно разбирался в футболе и любил эту игру больше всего на свете. Он остался верен футболу, несмотря на постоянные раздраженные разговоры моей матери и финансовые затруднения семьи, которая становилась все более многочисленной. Он жил надеждой на то, что однажды получит приглашение играть за какой-нибудь известный клуб в каком-нибудь большом городе, и тогда мы преодолеем трудности и заживем как короли.

Эта мечта или по крайней мере первая ее часть действительно исполнилась. Самый значительный шанс в жизни представился в 1942 году, когда один менеджер, увидев его игру, предложил перейти в известный клуб «Атлетико Минейро» из Белу-Оризонти, столицы штата. Мне было слишком мало лет, чтобы это запечатлелось в моей памяти, и тем не менее можно представить себе всеобщее возбуждение в тот день, когда отец собрал в чемодан свои пожитки, расцеловал на прощание всю семью и уехал. Я знаю, какие надежды он связывал с этим отъездом. Я почти осязаю то розовое будущее, которое виделось ему во имя всех нас. Дондиньо был великолепным футболистом, игроком экстра-класса, и нисколько не сомневался в том, что ему требуется лишь одно – шанс проявить себя. И тогда все встанет на свои места.

Как я уже сказал, Дондиньо оказался неудачливым. В самой первой игре с его участием – против клуба «Сан-Кристован» из Рио-де-Жанейро – у него было резкое столкновение с Аугусто, тем самым Аугусто, который позже выступал за клуб «Васко да Гама» и был включен в состав национальной сборной, участвовавшей в чемпионате мира по футболу 1950 года, и даже избран ее капитаном. Так вот, когда Аугусто поднялся, Дондиньо продолжал лежать на земле, корчась в муках. У него был жесточайший разрыв связок правого колена. С первоклассным игроком подобное, конечно, случается не раз и не два, но в любом случае может иметь для него трагические последствия. Игра закончилась вничью со счетом 1:1, а во втором матче «Атлетико» с клубом «Америке» отец мой играть уже не мог.

Ему дали обратный билет в Трес-Корасаес, но я думал, что Дондиньо вообще не вернется. Но, видно, он очень любил всех нас, он вернулся – совершенно обескураженный, и это состояние усугублялось тем, что он теперь прихрамывал, мучаясь от постоянной боли в колене, а еще оттого, что его непрестанно «пилила» жена – дона Селесте.

– Дондиньо! И раньше, когда обе ноги у тебя были здоровые, все складывалось достаточно плохо, потому что ты не мог прокормить нас своим футболом! Поэтому забудь это безумие! Найди себе нормальную работу, чтобы заработать на жизнь! Жоржи, скажи ему...

Но Жоржи ничего не мог сказать, потому что он любил моего отца и втайне завидовал ему, что он так здорово играет в футбол м что зрители на трибунах приветствуют его, а в городе люди специально переходят на другую сторону улицы, чтобы сказать ему «хелло». Дядя Жоржи, брат моей матери, моложе ее, поэтому он больше похож на моего старшего брата, чем на моего дядю.

Несмотря ни на что, Дондиньо футбол не бросил – хотя колено оставалось припухшим и боль не утихала. Дондиньо боялся делать операцию, и, учитывая уровень нашей местной больницы, он, наверное, был прав. В промежутках между матчами Дондиньо предпочитал обкладывать колено холодными компрессами, и это позволяло ему продолжать выступления за клуб «Трес-Корасаес». Ведь для него это была единственная возможность заработать на жизнь.

Все это я в основном почерпнул из рассказов родных. А вот мои собственные воспоминания связаны с городом Бауру, штат Сан-Паулу. Тогда мне было примерно четыре года. Я хорошо помню, что футбольная карьера Дондиньо занесла нас на короткое время в город Лорена и на еще более короткое – в город Сан-Лоренсо, причем всегда в безуспешной попытке заработать на жизнь. Бауру, однако, было суждено стать нашим постоянным домом. Впервые футбольный клуб не только закрепил за Дондиньо место в команде, но и обещал устроить его на государственную службу, чтобы тем самым облегчить его финансовое положение. Моя мать, которая вознамерилась затеять внутрисемейную войну, как только узнала о предполагаемом новом переезде, да еще о переходе в другой футбольный клуб, мгновенно сдалась, услышав о шансе мужа устроиться на государственную службу. Она надеялась и постоянно молилась об этом с того времени, как стала женой Дондиньо, – и вот мы опять снимались с места, но теперь, видимо, уже в последний раз.

...К сожалению, город Бауру не стал землей обетованной, на что так надеялась наша семья. Клуб «Лузитания», заключивший контракт с моим отцом, был переименован в клуб «Бауру Атлетик», который возглавили новые менеджеры. Соглашаясь выполнить обязательства футбольного контракта, они в то же время всячески старались увильнуть от ответственности за обещанное устройство Дондиньо на государственную службу. Поэтому нам опять пришлось начинать на новом месте практически с нуля, только на этот раз в совершенно чужом городе, где у нас не было никаких знакомых, но зато добавилось домочадцев – моя бабушка по отцовской линии дона Амброзина и дядя Жоржи. Итак, в доме было семеро: моя бабушка, дядя, брат Жаир, сестра Мария Лусия, мои родители и я. В доме разгорались все более ожесточенные споры, и Дондиньо, помимо того, что ему приходилось играть в футбол с травмированным коленом, был вынужден делить свое время между попытками убедить дону Селесте, что ему действительно была обещана работа на государственной службе, и попытками доказать менеджерам клуба, что они обязаны или найти ему обещанную работу, или подыскать что-нибудь подходящее. Но ни то, ни другое успеха не имело.

А пока дядя Жоржи колол дрова, ходил по домам и продавал. Это ремесло он освоил еще тогда, когда работал у своего отца, однако в Бауру имелось слишком много конкурентов, поэтому зарабатывал он очень мало. Потом он нашел работу в большом магазине по оптовой торговле, в котором продавалось все – от яиц до топорища, так что его заработок в немалой степени помогал прокормить всю нашу семью. Кроме того, в Бауру по выходным приезжала тетя Мария, сестра Дондиньо, которая работала прислугой в одном из богатых домов Сан-Паулу. Она привозила с собой фрукты, о существовании которых мы даже не подозревали, – яблоки и груши, а также поношенные вещи своих хозяев. Так мы существовали. Но когда я подрос, до моего сознания стало доходить, что такое нищета.

Нищета – это бич, который подавляет разум, иссушает дух и отравляет жизнь. Когда мы не испытывали недостатка в элементарном, самом элементарном, – например, имели достаточное количество пищи в доме или немного денег, чтобы заплатить за. квартиру, – мы считали себя счастливыми. В том маленьком доме было много любви, которая помогала преодолеть невзгоды, любви, которая дожила до сегодняшнего дня. Вместе с тем было немало жарких споров, резких взаимных упреков и неприятных стычек в связи с отсутствием самого необходимого для жизни, на что, как упрямо повторяла дона Селесте, у нас законное и неотъемлемое право, поскольку Дондиньо было обещано место на государственной службе.

Дом, в котором мы поселились, был деревянный, и для мастера, сработавшего черепичную крышу, кровельное дело, видимо, не являлось основным ремеслом. Сквозь крышу протекало, как через решето. Но в отличие от решета по какой-то неизвестной мне причине она, похоже, не протекала в одном и том же месте дважды, поэтому каждый раз трудно было угадать, куда положить матрац, чтобы спокойно проспать хотя бы остаток ночи в период ливневых дождей, которые обрушиваются на Бразилию.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.