Фредерик Базиль, человек выдающегося дарования, рано сложившийся как художник, несомненно, истинный импрессионист, не успел услышать слово «импрессионизм», но его работы стали истинными шедеврами этого течения.
Он по-прежнему в их ряду – в романах, монографиях, в фильмах, посвященных импрессионистам… Всегда готовый прийти на помощь и поделиться со своими пылкими и талантливыми друзьями всем, что у него есть...
В начале 1870 года Базиль пишет большую картину – «Мастерская художника на улице Кондамин». (Улица Кондамин находилась неподалёку от кафе папаши Гербуа, в квартале Батиньоль. В этом же квартале была мастерская Мане, где часто бывали его молодые коллеги и друзья. Поэтому их стали называть «батильонцами»).
Базиль еще не знал, что впереди у него – всего несколько месяцев. Эта картина стала его прощанием с друзьями, с искусством, с жизнью, которую он для себя выбрал…
Парижская мансарда, каких в Париже тысячи. В большом окне видны городские крыши. Зима, в Париж пришли холода, и в печке – горящие поленья. Сразу понятно – это мастерская художника: на стенах большие картины и рисунки, эскизы. Стол, стул, фортепьяно – и шесть молодых мужчин.
Один из них, плотный коренастый человек, – Эмиль Золя, поднимаясь по лестнице, он остановился и что-то говорит тому, кто сидит внизу на столе. Его собеседник – Огюст Ренуар. Тогда они еще очень дружили – бывшие ученики Глейра и молодой писатель Золя. А потом Золя написал роман «Творчество», главным героем которого стал художник-неудачник Клод Лантье. В образе Лантье одни читатели узнавали Мане, другие – Сезанна. Так или иначе, но те, кого вскоре назовут импрессионистами, страшно обиделись на Золя. «Вы были настолько любезны, что прислали мне «Творчество», – Моне в своем письме автору романа был довольно саркастичен. – Я очень вам обязан. Я прочёл её и должен признаться, что очень расстроен и встревожен. Вы сознательно старались, чтобы ни один из ваших персонажей не походил ни на одного из нас, но, несмотря на это, я боюсь, что пресса и публика, наши враги, могут вспомнить Мане или, по крайней мере, наши имена, чтобы объявить нас неудачниками, что, конечно же, не входило в ваши намерения. Я отказываюсь в это верить…»
А на картине Базиля художники по-прежнему дружат с писателем. Ренуар с увлечением беседует с умным Золя – возможно, о косности жюри Салона, не принимающего работы батильонцев, или о последних событиях в мире, или о новых творческих замыслах. У мольберта обсуждают новое полотно Базиля Мане и Моне. Рядом с ними, высокий, стоящий в профиль мужчина, – сам автор картины. Он внимательно слушает, что говорят учитель Мане и друг Моне. (Кстати, после того, как Базиль закончил портреты своих друзей, Мане сам взял кисти в руки и придал портретное сходство фигуре Базиля). За фортепьяно – Эдмон Метр, большой друг Базиля, музыкант-любитель, что-то тихо наигрывающий, дабы не мешать другим обсуждать высокие материи…
В 8-м номере читайте о нашем гениальном ученом Михаиле Васильевиче Ломоносове, об одном любопытном эпизоде из далеких времен, когда русский фрегат «Паллада» под командованием Ивана Семеновича Унковского оказался у берегов Австралии, о музе, соратнице, любящей жене поэта Андрея Вознесенского, отметившей в этом году столетний юбилей, остросюжетный роман Андрея Дышева «Троянская лошадка» и многое другое.
Картина «Прекрасная шоколадница»
31 октября 1632 родился Ян ван дер Меер ван Делфт (Ян Вермеер)
Картина Ивана Крамского «Неизвестная»
Ноябрь 2009
На территории бывшего хрустального завода создается творческий кластер
Полотно Жоана Миро «Ферма»
Есть ли будущее у новых форм русского языка
Почему у русских детей развивается «синдром Буша»
Мы не знаем собственного языка