...Был у меня и личный интерес в этой командировке. Почти двадцать лет назад работал корреспондентом Эвенкийского окружного радио — и с тех пор, увы, не выпадала сюда дорога.

«Только самолетом можно долететь» — это в точности про Эвенкию. Округ напоминает гигантский тысячекилометровый остров в море красноярской тайги. Бесчисленные сопки. реки, озера прочно отделяют его от Большой земли. Лишь когда весной сходит лед на Нижней и Подкаменной Тунгусках, по большой воде поднимаются в Эвенкию караваны судов с продовольствием, строиматериалами, техникой — событие года! (Кстати, мало кто знает, что главная река округа имеет и другое название. Помните роман В. Шишкова? Да-да. Нижняя Тунгуска — «прообраз» Угрюм-реки.)

В центральной печати округ появлялся крайне редко. Наверное, потому, что не разворачивали здесь «громких» строек, крупной индустрии. Правда, уже тогда работали нефтеразведчики, но без особенных успехов. А в основном жила Эвенкия охотой, оленеводством, звероводством — исконными своими промыслами.

Как живет она сегодня?

Начну с темы, которую все равно не обойти.

Когда-то бывший шеф наставлял меня, начинающего сотрудника, как брать интервью у оленевода: «Едешь в стадо — возьми бутылку. Утром он в чуме проснется с похмелья — ты ему полстакана. Но не больше, а то снова свалится! Сто грамм в самый раз. Без этого их трудно разговорить».

Сразу скажу, советом шефа я так ни разу и не воспользовался... Но и без меня «доброжелателей» хватало. Особенно пышно расцветало застолье в период весенних и осенних сугланов (раньше сугланом называлось родовое собрание, в наши дни — собрание рабочих совхоза). Съезжались на фактории оленеводы, прилетало районное, окружное начальство. После деловой части — докладов и прений — начиналось... Нередко с бестолковой мало прицельной стрельбой — благо нарезного и гладкоствольного оружия у оленеводов и охотников достаточно.

В литературе о народах Севера. юбилейных статьях, печатавшихся в те годы, можно найти немало гневных слов о дореволюционных купцах — грабителях, менявших огненную воду на соболя, спаивавших тунгусов. Ну, а мы-то чем лучше? Я присутствовал в суде, когда объявляли смертный приговор молодому мотористу. Не помню уж, зачем он отправился на своем катере в эвенкийское стойбище — за мясом ли, рыбой или камусом. Но водки и самогона прихватил немало.

Выпили. Поссорились. Моторист схватился за карабин... На всех патронов не хватило. Последнего из этой эвенкийской семьи, старика, он добивал из ракетницы. «Подсудимый, вам приговор ясен?» — спросил судья. «Ясен», — отрывисто бросил парень. Ни единый мускул на лице не дрогнул.

Но то рецидивист. А дрогнуло ли что-то в сердцах ответственных районных работников, когда они узнали о несчастье Валентина К. из Чемдальска?

Как-то во время суглана я жил у него. Крепкий, моложавый мужик, один из лучших охотников Эвенкии. И дом, хозяйство — все под стать хозяину: справное, крепкое. Несмотря на сугланное веселье, Валентин спиртным не увлекался.

Через несколько лет дошли до меня странные, видимо, искаженные расстоянием слухи. А недавно узнал подробности.

Весной нагрянули к Валентину гости — те самые ответработники. Хозяина дома не оказалось — рыбачил где-то на боковой речке. Жена объяснила, как его найти и попросила; только, пожалуйста, спиртного не везите. Но у гостей «с собой было»... После дружеского ужина они погрузились в моторку и отчалили, бросив К. одного, спящего у костра. Огонь подобрался к ноге, загорелся сапог... Охотник нашел силы добраться до поселка. Но ногу пришлось отнять. Участие районщиков в этой трагедии вскрылось, однако дело приглушили, замяли.

Что же, спросите, стало с охотником? Выдюжил, не сломался мужик. Приспособился на коне соболя промышлять, а недавно «Буран» приобрел. И двое сыновей с ним. Владимир — лучший молодой охотник Эвенкии по итогам прошедшего сезона. А имя отца, гремевшее по всему округу, вспоминают реже, не все теперь его и знают.

А Указ помог ли? Тут тоже наэкспериментировали, наломали дров. Талонная система породила самогонщиков и бешеную спекуляцию. Бутылка водки — 50 рублей, спирта — 100! Перед нашим приездом в столице Эвенкии Туре возобновили свободную продажу — милиции работы прибавилось вдвое.

Возможно, мы всегда невольно приукрашиваем прошлое (и трава зеленее была!), но, ей-богу, не припомню такого ажиотажа вокруг спиртного. Особенно по пятницам: в преддверии двух «сухих» дней тянется от магазина вереница людей с охапками водки и портвейна. По-прежнему попадает спиртное и в оленеводческие бригады, отделенные от магазинов десятками километров тайги — сам видел пустые бутылки из-под «Русской» около чумов.

...Купцы, кстати, привозили огненную воду раз в год, когда скупали пушнину.

Как и везде, больше всего страдают от пьянства взрослых их дети.

Тунгусы никогда не знали сиротства. Если умирал глава семьи, его брат или другой родственник принимали на себя обязанность содержать вдову и детей. В наше время появились сироты и при живых родителях. Окружной дом ребенка — это тоже следствие изменения нравов и обычаев на Севере. Неологизм «отказные дети» добрался и до Эвенкии.

...Обыкновенный с виду ребенок. Спрашиваю:

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.