Владимир Иванов не думает. Он видел десятки и сотни миллионов неваляшек. Он начал работать именно в этом цехе. Он был у истоков.
– Нет. Это невозможно.
– Никак? Может, есть какой-то угол? – мой голос предательски дрожит.
– Нет, – неумолимо повторяет Владимир Викторович. – Только если неваляшка бракованная. Но и она не падает, а просто стоит непрямо. И, сколько ее ни пинай, она все равно не упадет.
Мы переходим в следующий цех – склейки и сборки. Здесь стоит неумолчный звон сотен колокольчиков, китайских шариков для релаксации, музыки ветра. Десятка два женщин склеивают, собирают, чистят, сушат. И вставляют что-то внутрь каждой куклы. Что-то невидимое, одинаковое – каждой кукле, от самой маленькой безымянной «Девочки» до огромной «Маши».
– Это «Степан», наш заяц, – Иванов представляет мне неваляшку с глупыми ушами.
Степан отвечает звоном. Но я почти не слышу его. Впереди стоит стол, а за столом сидит женщина. Она помещает между полушариями «тела» Самую Главную Вещь. Эталон идеального равновесия и чистейшего звука. Нет, невозможно терпеть. Медленно переставляя ноги, я иду к столу. Это точно шар. Шар на резинке? Или колокольчик? Ну же? Еще шаг!
Это снаряд.
С 1915 года тут делают патроны. Делают и суют их в детскую игрушку. Человек слаб, ибо сотворен из праха. Неваляшка сильна – у нее внутри порох. Полый цилиндр из плотного картона, внизу – чугунная шайба, сверху – боеголовка зеленого, красного и синего цветов из того же ПВХ. Женщина устанавливает полушарие, вставляет туда патрон, подклеивает его с двух сторон, накрывает сверху вторым полушарием и склеивает первое и второе воедино. Потом на специальном зажиме проворачивает готовый шар и стирает излишки клея тряпкой.
– Кто это придумал? – спрашиваю я.
– Японцы, – тянет Иванов.
Уже никто не помнит, как это было. Контрибуция? Вряд ли, ведь война с Японией не закончена по сей день. Может, промышленный шпионаж – шуточные задания для службы внешней разведки? Иванов утверждает, что СССР просто выкупила у Японии технологию и права.
Телефон и петух. В неваляшечном цехе Тамбовского порохового завода.
– Я еще сам помню, как мы ездили в Торговую палату в Москву и смотрели новые виды продукции. Тогда же нужно было каждый квартал осваивать новое – вот мы и ездили, выбирали.
Но Япония подарила образы только нескольким видам кукол, в частности, двум главным: самой маленькой (безымянной) и самой большой – «Маше». Остальные были придуманы Союзом художников. Иванов помнит, как они воевали с Союзом по поводу новых видов.
– У нас и свои художники были, а им не давали идеи продвигать – все ведь наверху решалось. Только с конца 80-х наши художники смогли увидеть рисунки на готовой кукле.
Японцы додумались запихнуть в патрон чугунную шайбу, которая и не дает упасть кукле. Это противовес. Но самое главное – музыкальный механизм. Семь обрезков рояльных струн установлены в шайбе, а между ними маятник – железная гирька (Иванов называет ее «пятак») на проволоке. «Пятак» произвольно бьется о струны – тогда и возникает тот самый чарующий и нежный звук. Это поет неваляшка. Поет нам, людям полимерной тары, о вечном равновесии, которого мы никогда не достигнем.
– До того как мы стали делать из ПВХ, к нам даже на выставках подходили шутники и говорили: «Дайте нам неваляшку, мы ее сожжем». Но теперь она не горит, а только плавится. И в воде не тонет. И…
Внезапно Иванов вскочил. С какой-то самурайской ловкостью, которой я от него никак не ожидал, начальник 117-го корпуса схватил со стола 27-сантиметровую неваляшку «Поросенок». Затем, стремительно развернувшись на 180 градусов, он сокрушительным апперкотом послал игрушку под самый потолок – на четыре метра вверх. Неваляшка перевернулась в воздухе и со звоном и грохотом обрушилась на бетонный пол – точно на свой центр тяжести. У меня упало сердце. На теле «Поросенка» зияла приличная вмятина.
– Бракованная, – заметил Иванов, неодобрительно взглянув на «Поросенка». – То-то она тут и стоит.
Иванов ушел обратно в свой огромный рабочий кабинет, который располагается в бывшем актовом зале. А я стоял и трогал вмятину на «Поросенке» пальцем. Игрушка тихо позвякивала в трясущихся руках.
В 4-м номере читайте о знаменитом иконописце Андрее Рублеве, о творчестве одного из наших режиссеров-фронтовиков Григория Чухрая, о выдающемся писателе Жюле Верне, о жизни и творчестве выдающейся советской российской балерины Марии Семеновой, о трагической судьбе художника Михаила Соколова, создававшего свои произведения в сталинском лагере, о нашем гениальном ученом-практике Сергее Павловиче Корллеве, окончание детектива Наталии Солдатовой «Дурочка из переулочка» и многое другое.
Трудовые будни московских букмекеров
Почему постапокалиптическая игра Fallout стала культовой
В ЮАР едет цирк. Самый восхитительный, дорогой, яркий, волшебный и невероятный цирк в мире. Это Кубок мира по футболу
В России больше нет заведений, где учат благородству
Новая схватка российских синоптиков с необузданной природой
Антон Елин гуляет по воде вместе с московскими спасателями
Livejournal
LiveInternet
Блоги@mail.ru
Open ID
комментарии
Очень хорошо!
Лана.22.04.201100:.18 Очень грустно! Как хочется иметь будущее, как неваляшку из детства,мороженое за 48 копеек, концерты для детей с музыкой из Синей птицы Ильи Саца , любимых и любящих нас учителей, пусть не очень долгую но имеющую смысл жизнь.