А выбрав место для жилья вроде бы и непригодное, беглые мужики начинали с редкой гибкостью к нему приспосабливаться и с редким упорством приспосабливать его к себе. Вынуждали обстоятельства – и вчерашние землепашцы становились охотниками или, как в Вилкове, рыболовами. Надо было – и пустыню делали пашней, а болото – твердой землей. Не прихотливая фантазия, а жестокая борьба за свободу, достоинство и саму жизнь создала в разных концах страны удивительные по градостроительному решению города, в том числе и Вилково – крестьянскую Венецию в вилке Дуная.
Однако есть такая закономерность: если люди селятся и веками существуют в какой-то точке на земле – значит, жить в этом месте пусть и трудно, но непременно хорошо.
Чем же хороши были для первых да и последующих вилковчан дунайские плавни?
Ответ на этот вопрос нетрудно найти в малоприметном сером домике на одной из вилковских улиц. Здесь помещается научно-экспериментальная база Института гидробиологии Академии наук УССР. База невелика – всего несколько комнат. Но потеснились, ужались и одну из них выделили под музей.
На фронтонах музея принято устанавливать мраморные доски с именем основателя. У вилковского музея нет ни фронтона, ни доски, но основатель есть: четверть века назад тогдашний руководитель базы Александр Иванович Амброз решил во имя науки, природы и местного населения собрать воедино образцы всей живности, что водится в дельте Дуная.
Возможно ли создать музей, у которого нет ни официального статуса, ни штатного расписания, ни, главное, бюджета?
В принципе можно. Если есть достойные меценаты.
В Вилкове меценаты нашлись.
Вот на специальной подставке стоит редкий и очень дорогой экспонат – идеально сохранившаяся, без единой трещины и скола греческая амфора. Сделали ее двадцать с лишним веков назад, а состояние такое, что хоть сейчас наливай в нее масло, вино. На особой бумажке – биография экспоната: «Поднята со дна Черного моря при тралении шпрота. Место подъема в 50 км к юго-востоку от острова Змеиного. Глубина 60 м. Передана в дар музею». А дальше имя мецената. Его зовут СЧС-20 (капитан Топтыгин Михаил Петрович, старший механик Неплюев Иван Сергеевич).
Все, что есть в музее – и амфоры и чучела рыб, птиц, зверей, – найдено, поймано, обработано и установлено руками местных рыбаков. Вилковчане издавна привыкли к совмещению профессий – были не только добытчиками рыбы, но и строителями, огородниками. садоводами. Понадобилось – стали и чучельниками.
Прямо скажем – первопоселенцы Вилкова амфорами не интересовались. Зато другие экспонаты музея легко объясняют, что привязало когда-то к здешним местам беглых российских крестьян и казаков.
Вот изрядный, на полцентнера, осетр. Вот севрюга и сом – той же весовой категории. Вот белуга. Она побольше – сто семьдесят килограммов. Но. оказывается, этот гигант не более чем подросток – здешние белуги весят до восьми центнеров!
Вот знаменитая дунайская сельдь. Вот судак, сазан, камбала...
У другой стены – зверье, от лисы до горностая.
Без малого двести видов рыб, птиц и зверей обитает в дельте Дуная! Да, предкам нынешних вилковчан, тем первым липованам, было за что полюбить эту трудную землю...
А, кстати, почему липованы?
Сегодняшние горожане толкуют по-разному. Одни, никогда не покидавшие придунайской степи, уверяют, что их прадеды пришли когда-то из непроходимых липовых лесов. Другие считают, что причина иная – здешние староверы хранили и из рода в род передавали древние иконы, писанные на липовых досках.
У краеведов своя версия. Изданный в шестидесятых годах путеводитель по Вилкову утверждает: «Наиболее популярной и многочисленной религиозной сектой у казаков были филипповцы. «Пилипоны» – так называло их на свой лад местное украинское население. Время и люди исказили чужое непонятное слово, и оно стало звучать как «липованы».
Между прочим, древние, редкой выразительности иконы сохранились тут до сих пор – по местной староверческой церкви можно часами ходить, как по картинной галерее. Вилковчане с гордостью вспоминают, как несколько лет назад восхищалась этими иконами Мариэтта Сергеевна Шагинян.
Хожу по городу и читаю объявления – на двух-трех специальных щитах, на заборах, на столбах.
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.