Окончание. Начало в № 19.
— В школе поначалу я учился хорошо. А потом как-то... знаете, я не был прилежным учеником. К великому сожалению, я очень много в жизни потерял, очень многого не узнал и не воспользовался тем, чем мог бы воспользоваться. И изъяны эти ощущаю всегда. И должен сказать откровенно, что на эстраду меня привели мои небольшие познания в литературе, и я не уверен, понравилась бы мне эстрада, если бы к тому времени я знал литературу получше.
Поступив в училище . циркового и эстрадного искусства, я продолжал посещать студию Розовского. А это совершенно разные вещи. Сочетать одно с другим было очень трудно, но я считаю, мне крупно повезло, что пришлось одновременно осваивать совершенно разные направления. Закладкой основы, фундамента артистической профессии занималась, конечно, Слонова. Что же касается эстрадности, сиюминутности, остроты, формирования платформы — все это пришло из студии Розовского, ее спектаклей. Ведь это были шестидесятые годы, а мы были «шестидесятниками», и этим все сказано.
Наша студия была популярной, нас приглашали выступать в домах и дворцах культуры, где мы давали платные спектакли. Особенно много концертов бывало перед праздниками. В те времена я был очень богатым человеком...
— Как это «очень»?
— Ну, у меня могло быть перед праздником рублей 70 — 75 — огромные деньги, если учесть, что моя стипендия равнялась всего 23 рублям. Ее я до последней копейки всегда отдавал маме, а «халтуру» оставлял себе.
— Хорошо. А когда вы стали выступать как профессиональный артист? Когда, наконец, сбылась ваша мечта о власти над зрительным залом, или, точнее, о его любви к вам? Ведь именно это, как вы сами сказали, привело вас на сцену. Получилось все так, как вы когда-то хотели?
— Получилось все так. как... предсказывал Гоголь в начале седьмой главы «Мертвых душ». Можно, я расскажу все по порядку?
Так вот, после окончания третьего курса я отправился в Поволжье в первую в своей жизни гастрольную поездку — вел сольные концерты популярной в те годы певицы Нины Дорды. Задача — проще не придумаешь: объявлять очередную песню и заполнять короткие паузы юморесками. Как бесставочнику мне обещали платить по четыре рубля пятьдесят копеек за концерт. В городе Саратове произошел грандиозный скандал: меня выслали с маршрута с формулировкой: за антисоветский репертуар.
— Чем же вы так взбудоражили город Саратов?
— Была у меня пародия на детектив... Так, ничего особенного, самый обычный номер студенческого «капустника». Коллективное творчество. Я читал ее еще в студийном спектакле
«Берем старье и показываем». Практически это был мой первый эстрадный номер, с которым я поступал и в цирковое училище. И вот за эту невинную и апробированную штучку меня не только выставили с гастролей, но и еще отправили следом соответствующую бумагу в Москву, в Росконцерт, организацию, которой в то время подчинялся Москонцерт, пославший меня на гастроли в Поволжье. Росконцерт, в свою очередь, отправил в наше училище письмо, в котором говорилось, сколь вредоносным существом является студент Хазанов. А финал письма вообще был убийственным. «Дирекция Росконцерта, — говорилось там, — заверяет вас, что по окончании учебного заведения студент Хазанов не будет принят на работу ни в одну организацию системы Росконцерта, в связи с чем просим его из вашего учебного заведения отчислить». В заключение говорилось, что копия письма отправлена начальнику Управления учебных заведений Минкульта СССР Ильиной и управляющему Союзгосцирка Бардиану.
И я был исключен из училища, и еще неизвестно, чем бы кончилось все это дело, если бы наш директор, покойный ныне Александр Маркианович Волошин не взял всю ответственность на себя. Он оставил меня в училище, правда, условно, и я полгода приносил маме стипендию, которую нигде не получал. Вот уже прошло двадцать лет, но она по сей день не знает, что я был исключен из училища, что судьба моя висела на волоске...
— И этот первый скандал в вашей артистической карьере показал вам, что деяния сатирика наказуемы?
— Если быть до конца точным, то та пародия не была сатирой — скорее юмором. Это раз. Во-вторых, скандал в Саратове не был первым в моей эстрадной биографии. За несколько месяцев до него я должен был участвовать в программе, открывавшей летний сезон в саду «Эрмитаж». Марк Розовский сделал со мной миниатюру. Это был монолог жонглера, который, жонглируя яблоком, картошкой и теннисным мячиком, рассказывал от имени художественного руководителя номера о взаимоотношениях в их маленьком коллективе. Яблоков, например, все время пытается выделиться, прыгнуть выше руководства, поэтому руководитель постепенно сжирал яблоко прямо на глазах у публики. Картошкин, который попытался вступиться за своего напарника по номеру Яблокова. подлежал снятию семи шкур. И я снимал их с картошки опять же на глазах у публики. И когда жонглер оставался с одним теннисным мячиком, успеха не было никакого. И тогда за 44 копейки было куплено еще два мячика, вернее, Мячиковых. В тексте было сказано: таких же серых, круглых, таких же пустых внутри, но самое главное — одинаковых. И теперь все они безропотно работают под моим руководством, и пускай аплодисментов стало совсем мало, но уж теперь-то я точно знаю, что все они принадлежат одному мне.
Вот и все. За такой, по сути, невинный текст мой номер был вышвырнут из программы при сдаче ее на генеральном просмотре с ужасной формулировкой: это отвратительный номер. Но это было лето 1968 года, и почему так говорили, ни для кого не являлось секретом. Так что за свои двадцать лет профессиональной жизни на эстраде вместе с прекрасными минутами счастья я познал и очень горькие...
— Их было много?
— Не считал. Они сопровождали меня практически всегда...
— Вернемся к вашим студенческим годам. Скажите, Геннадий, кто из ваших однокашников сумел пробиться, подобно вам, или скажем точнее: кто достиг вашего уровня известности?
— Ну, может быть, Илья Олейников. Он когда-то вел «Утреннюю почту». А больше ни у кого не вышло, хотя в нашей группе было много народа, и, должен сознаться, я не был в первой шеренге.
— От чего это зависит — пробиться на эстраде? Есть тут элемент случайности? Или же это результат воловьей работы и трудового пота?.. Предположим, что все имеют примерно равный уровень таланта...
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.