Директор из нашего класса

— Понимаешь, то, что в институте не учат руководить производством, практических знаний мало дают, — это еще только полбеды. Другая проблема: не хватает энергичных молодых людей, которые хотели бы активно работать, расти, продвигаться по службе. Спросишь, почему так? Многие достигают определенного уровня и выше не торопятся. А зачем? Зарплата ненамного повысится, зато ответственность возрастет вдвойне. Вот у меня молодой замначальника цеха, давно работает, предлагали ему главным инженером фабрики-филиала, замглавного механика объединения — не хочет! Работает спокойно, чего еще надо?..

Вот мы говорим: повышать престиж профессии обувщика. А как? Куда зовем работать? Ручной труд, запахи... Чтобы привлечь молодежь, надо модернизировать производство. Но ты же видел наше оборудование!.. За пять лет наше училище подготовило 1200 специалистов, а пришли к нам 266. Нужно строить жилье. А министерство не дает денег. В год двенадцать квартир сдаем! Нам позарез нужно общежитие для малосемейных! Где его взять? Около трех лет назад построили Златоустовскую фабрику. Проект делали в Уфе, в филиале отраслевого НИИ. Здание неудобное, конвейеры старые, погрузочные работы не механизированы. Теперь мы должны осуществлять комплексную механизацию фабрики. Речь идет о новой фабрике! Это ж все равно, что сданный вчера дом ставить на капитальный ремонт!

Денисенко вдоволь находился по комнате, намахался руками, сел. Аля принесла кофе.

— Ну, отдохните от проблем. — Она вытащила из шкафа картонную коробку. — Давайте посмотрим фотографии.

Я ставлю коробку на колени и начинаю перебирать карточки. Свадебная серия, денисенкины дети во всех ракурсах, Аля, теща, тесть, дяди, тети. Школьные годы, Володька на ринге — класс примерно седьмой; в десятом у него был первый разряд по боксу.

Спорт немало помог ему. Воспитал настойчивость и целеустремленность, привил привычку бороться. Помню, как фанатично работал он на тренировках; уступал сопернику в силе — брал хитростью, ловкостью. Нагрузку увеличивал каждый день, хоть по капле, но прибавлял. В институте вместо спортивных сборов ездил в стройотряды, энергию стал направлять в другое русло — занялся общественной работой.

Все правильно, спорт сыграл свою роль, но ведь многие из нас занимались спортом и успехов добивались не меньших, а то и гораздо больших, чем Денисенко. Что же помогло ему? Прилежание? Были и прилежней. Что же тогда?

У нас у всех были равные условия, значит, директором мог бы стать каждый? Многие ныне хорошие специалисты, уважаемые люди. Но есть и другие, о которых мне больно писать. Женя А. Любимец класса, самый сильный, самый справедливый — за десять лет кое-как окончил институт, числится инструктором в бассейне, пересчитывает купальщиков, в остальное время гоняется за тряпками, машинами, всем, что считается якобы престижным. Миша В. Другой общий любимец, весельчак, рубаха-парень — тоже дипломированный специалист, работает стеклорезом на рынке, летом ездит калымить, «деньгу зашибать», зимой гуляет по ресторанам: швейцар, говорят, за версту ему кланяется. Володя С. Незаметный, добрый — ушел в таксисты, купил машину, шмотки, огрубел, стал циником...

Я не могу называть их настоящие фамилии. Если бы я писал просто о каком-то директоре и его каких-то одноклассниках... Ну, не состоялись, не нашли себя (или не искали), что поделаешь, не всем выходить в руководители!.. Но ведь это мои одноклассники. Что же с вами случилось, ребята?

Мы говорили об этом с Денисенко.

— Мне теперь с ними даже встречаться-то стало как-то неудобно, — сказал он грустно. — Знаешь, бывает, человек обманул тебя или предал, и тебе же стыдно смотреть ему в глаза...

Групповой снимок из недавних; в первом ряду стоит Денисенко и щурится от солнца.

— Это в Троицке. — Он улыбается. Ему приятно глядеть на это фото, приятно вспоминать маленький славный город. Я беру в руки блокнот.

— Давай по порядку. Твое первое время в роли директора. Ощущения, трудности, отношения с людьми. Когда ты почувствовал себя директором?

— С первых же дней 1982 года. Втягиваться в работу, раскачиваться не пришлось. Фабрика заваливала план. Кстати, план и за предыдущий год не был выполнен. Нужно было срочно что-то предпринимать, находить действенные меры. Пятиминутки растягивались на сорок минут. Пришлось привлечь к работе в цехах ИТР. В итоге квартальный план мы все же вытянули.

Как принимали меня? Поначалу говорили: нашелся выскочка двадцатичетырехлетний! Подумаешь, директор! Не таких видали. Анонимки писали в горком: мол, «не сапожник», ничего не понимает в обуви, а берется командовать. Кому-то хотелось, чтоб я сорвался. Повернуться и уйти? Нет, думал я, не выйдет! Взялся за гуж... Кстати, когда и тут, в объединении, начинал главным инженером, тоже доброжелателей хватало. «Советовали»: что-то ты резко взял чересчур!..

Многого, конечно, я еще не знал в то время. Но не стеснялся спрашивать у начальников цехов, технологов. Не делать же умный вид, чтобы потом попасть впросак! Моя тактика была проста: личная самодисциплина и жесткий спрос за дело. Взялся бороться с опозданиями, сам контролировал уход второй смены. Начальники-то цехов были на работе одну смену, а я оставался и на вторую, потому и знал больше, чем они. Заставлял и их приходить пораньше, чтоб быть в курсе всех дел. Некоторые обижались. Но когда план пошел, начали премии получать, стали победителями в соцсоревновании, тогда строгий спрос уже воспринимался нормально, как должное. Пришло понимание. Я почувствовал поддержку. Один человек не в силах сделать многое, пока не найдет единомышленников. Были и конфликты. Главным инженером в то время была женщина, грамотный специалист, но боялась ответственности и умела переложить свою работу на плечи других. Начинаешь спрашивать с нее, она — на стол заявление об уходе. Раз, два. Хотел подписать, но в горкоме партии осадили: не торопитесь, она давно работает... Через год она снова подает заявление. Но тут уж я сильнее был, подписал. Назначил начальника производства главным инженером, и сразу стало мне легче: получил возможность оторваться от текучки, заняться перспективами...

Три года прошли незаметно. Перед седьмым ноября 1984 года простился я с коллективом на оперативке, а мне: пойдемте с нами на демонстрацию! Потом устроили проводы. И тут я понял, что сработался с людьми...

Было дело, было... Раньше зайдешь в цех — холодно, люди в телогрейках сидят. «А вы, — говорят, — с нас еще и план требуете!» Зима в первый год морозная стояла; пока до гостиницы добежишь — десять минут ходу, — уши отпадают. Летом разрыли теплосети, ох и ругал же я прежнее руководство! Теплосети оказались без изоляции! Мы грели землю и воздух на улице. Надо было менять трубы, а труб нет... Кое-как достали, вырыли новые канавы, заменили, сделали капитальный ремонт котельной. Людям стало тепло работать.

Не было складских помещений — проблема номер один. Вся территория цехов завалена сырьем и продукцией. Мой предшественник успел заложить часть фундамента, мне надо было строить. Это я любил, опыт в студотрядах накопил. Но из чего строить? Цемента нет, блоков нет, металла нет. Заключил договор с Казахстанским кирпичным заводом: я им рукавицы шью, они мне — кирпич. Какими путями цемент доставал, лучше не писать. Механизмов нет, транспорта нет, один энтузиазм! Прорабов нет, кран достал — строителей нет. По ходу переделали проект склада, построили гараж, заасфальтировали территорию фабрики, улицу...