Димка

Голос ее доносился откуда-то издалека.

– Хорошо бы устроить вас к нам в бригаду. Это сказал дядя Леша, и это было последнее, что Димка слышал. Свалившись но стенке на бок, он сладко потерся об одеяло щекой, подложил вод нее ладошку и, замирая от счастья, поплыл по воздуху.

На другой день на перемене Димка подскочил к Петьке Козлову, выбил у него из рук футбольный мяч и, смеясь, спел:

Петька хвастает, хвастун, Что летает на Нептун. Петька врет, Петька врет, Его папка не берет.

Все замерли от удивления: Иванов заговорил! И даже не заговорил, а запел. А Димка еще рассказал, какой видел сон про путешествие в коммунизм.

Но больше всего он удивил девчонок, потому что вдруг дернул Ляльку Куприянову за косу и со смехом пустился по коридору, оглядываясь, догоняет ли она его.

...По-прежнему каждый день ходил Димка на стройку. Он шел, весело размахивая портфелем, слыша, как девчонки, визжа, убегают от Петьки Козлова, а потом догонят его и дразнят:

Петька хвастает, хвастун, Что летает на Нептун.

В конторке-времянке за дощатым столом Димка готовил уроки, а дядя Леша, тетя Люся или кто другой из бригады забегали проверить, все ли сделано правильно.

И у Димки уже целую неделю не было даже троек.

И еще: Димка гордился своей мамой, потому что дядя Леша сказал ему доверительно, как другу:

– Эх, как Ольга Николаевна работает! Только ты не говори ей про это, а то она еще зазнается.

Однажды Димка, проходя по комнатам первого этажа, неожиданно услышал знакомый противный, писклявый голос:

– Мой папка теперь здесь будет работать. Он прораб.

Димка выглянул. Две девчонки сидели на песке и строили «печи». Одна была толстая и в голубом, с белыми горошками берете. В том самом, который Димка не раз сдергивал с головы этой девчонки и забрасывал так далеко, как только мог.

Обида клубком застряла у Димки в горле Папка... Да разве это ее папка?

Димка промчался мимо девчонок, влетел в конторку, схватил свой портфель. Добежав до ворот, он вдруг круто повернул назад, с разбегу налетел на девчонку в голубом, с белыми горошками берете и хлопнул ее портфелем по спине.

В портфеле загрохотали карандаши, замок открылся, и в песок ткнулся острым концом сайгачий рог.

Но Димке не нужен был больше сайгачий рог. Поддев ногой ненавистный берет, Димка помчался прочь.

Он мчался по тротуару, налетая на прохожих. Слезы жгли Димкины щеки, скатывались в уголки губ, солонили во рту. А он все бежал я бежал, сам не зная куда, думая об одном и том же: ну почему, почему у него такая трудная жизнь?