День чилима

— Вам чего надобно, гражданин?

Это мои дети, Вениамин Семенович и АлександрСеменович. — Алалыкин обхватил «подсолнухов» за плечи, притянул к себе и звонко чмокнул в белые макушки.

— Хорошо, что ваши, а я-то думал, кто будет за этих ребятишек платить, — усмехнулся дух, обдавая Алалыкина старым луковым запахом, глаза его залучились.

— Как платить, что платить, зачем платить? — забормотал Алалыкин и, шмыгнув носом, покрепче прижал к себе Саньку с Венькой.

Штраф! — Дух приподнял острожку. — «Запрещенное орудие лова» наказывается штрафом. Платить в сберкассу по месту жительства советскими купюрами — пятерками, но можно и трояками. — Дух был терпелив, очень терпелив, и Алалыкин запоздало понял, что не надо его дразнить: лопнет в духе ниточка терпения, зазвенит все в потомке Хоттабыча колокольно, и тогда все — пиши пропало.

Дух малость потемнел лицом, подвигал нижней челюстью и положил руку на пистолет; младший дух, видя это, тоже положил руку на пистолет и подвигал учижней челюстью. Алалыкин невольно всхлипнул, из глаз проворно выкатились две крупные слезы, поползли вниз по длинному носу, сливаясь в одну крупную каплю, и застыли нсгкьнчике. На духа эта сентиментальная капля не произвела никакого впечатления.

— Бумаженцию, вам прямо на природе нарисовать или домой прислать?

— Какую еще бумаженцию? — Алалыкин сдул с носа каплю, освобождая место для новой.

Белоголовые «подсолнухи» заинтересованно смотрели на отца, переводя взгляды на страшное оружие, притороченное к ремням духов. Их интересовали сейчас только две вещи: слезы отца и оружия

— Квитанцию, чтоб не позабыли штраф заплатить. — Дух сунул руку за пазуху и извлек оттуда пачку квитанций, завернутых в прозрачный кулек. — Есть у нас отдельные забывчивые личности, которые считают, что они выдающиеся, а на самом деле — несознательные. Вы как, сознательный или нет?

Алалыкин мотнул головой, сбивая с носа очередную каплю.

— Я — личность!

— Раз вы личность, нарисую вам штраф в тридцать. рублей.

— За что?

— За сынов-браконьеров. Каждый из них обойдется в пятнадцать рублей.

— Вы что, действительно считаете их браконьерами?

— Конечно.

— Ну, разумеется, настоящими, — спокойно подтвердил дух, ствердив узкие длинные губы. — Раз с острогой ходят — значит, настоящие.

— Да они острогу только что увидели, она здесь, на земле, валялась.

Крааем глаза Алалыкин заметил, как лихо несется к нему жена Люба, сделавшаяся враз легконогой и быстрой. Он начал успокаиваться: вдвоем-то они обязательно совладают с духами, тем более что одна женская сила равна двум мужским. Никакие духи не устоят — будут побиты, посрамлены, изгнаны. Ну, действительно, чего эти гиппопотамы прицелились к двум слабеньким лопухам, Саньке и Веньке, чего? А может они не могущественные духи, а такие жё уязвимые земляне, как Алалыкин с Любой?