– Ты что, подрался с кем-нибудь? – спросил я.
– Все б тебе знать…
– Чья это машина, может, подбросит нас? – вслух подумал я. Валька быстро глянул на меня, немного помолчал, потом, как бы
вспомнив что-то, сказал:
– А, сейчас!
Он вскочил на подножку и нажал клаксон.
«Кре-е-е-е-е-е!» – раздался гудок. И тотчас из чайной выскочил потный лысый человек с белесыми бровями и ресницами.
– В чем, собственно, дело? – спросил он набитым ртом.
– Петров, – сказал Валька, пожимая лысому руку.
– Котов, – сказал я и тоже обменялся пожатием.
– Очень рад, – растерялся лысый. – Максимов.
– Голышево не по пути будет? – спросил я.
– По пути! – ответил Максимов. – Но я – не доезжая.
– А кому шифер-то? – спросил Валька.
– Да тут одному... Коржинцеву Федору, парализованный он. Крышу, собственно, докрыть надо.
– Ладно, мы согласны, – посерьезнев, сказал Валька. Шофер даже опешил.
– Ты что? – сказал я. – А работа?
– А это что, не работа?.. Ты положись на меня, Котов!.. И мы влезли в тесную кабину с продавленным сиденьем.
– Знаешь, – сказал я, когда машина тронулась, – деревня-то вовсе не Зимино называется. Я узнавал: Усовка!
– Видишь ли, Котов, видишь, какое дело... – сказал Валька, глядя на дорогу. – Что-то думается мне сегодня, что-то думается и думается... Зимино? В Зимине я жил когда-то. И очень уж оно похоже на эту Зубовку.
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.