Перебравшись из Магадана в Новосибирск, Лев Васильевич примерно год жил у меня в коттедже. До тех пор, пока не решился вопрос с квартирой, и ему не удалось перевезти в Академгородок жену с сыном, я имел возможность наблюдать вблизи этого в высшей степени интересного человека.

Казалось, он ни минуты не сидит сложа руки. Выходные посвящал либо стихам, либо живописи. Меня просто поражали созданные им венки сонетов. Он в совершенстве освоил труднейшую поэтическую форму, введенную еще Петраркой. И по-моему, в них особенно явно виден масштаб Фирсова-поэта.

Каждое его новое увлечение выливалось в нашу долгую вечернюю, а то и ночную беседу, а потом и в доклад в стенах Дома ученых. Лев Васильевич быстро стал председателем художественной секции дома. Его вкус и его мнение, как правило, определяли, кого приглашать в Академгородок – артистов, художников, писателей.

Андрей Трофимук, академик, первый заместитель председателя СО АН СССР, директор Института геологии и геофизики:

– Широко бытует мнение, что геология – это романтичная профессия. В известной мере это так. Трудности дальних маршрутов и опасности, подстерегающие геолога в горах и на речных стремнинах, в тайге и тундре, на поверхности земли и в глубоких подземных выработках рудников, особый быт полевых биваков с ночевками под звездным небом, порой многомесячная оторванность от обширных людских коллективов и напряженного темпа городской, насыщенной событиями жизни – все это, естественно, настраивает человека на романтическое восприятие окружающего, будь то природный ландшафт или маленькая группа людей, именуемая экспедиционным отрядом. При этом нельзя забывать, однако, ни гнетущей серости моросящих дождей, ни назойливого, изматывающего нервы комариного зуда, ни двухпудовой тяжести рюкзака за натруженными плечами, ни беспредельной усталости в конце долгодневного пути.

Все это рождает у человека желание – тем более сильное, чем необычнее обстановка, – не только достойным образом исполнить свои профессиональные обязанности и решить поставленные перед ним задачи, но и надолго запомнить условия и обстоятельства своей работы, выразить свое отношение к ним и поделиться своими впечатлениями с другими. Я не удивляюсь тому, что именно среди геологов, первоклассных специалистов в своей области, есть много лиц, пишущих и в прозе и в стихах, всерьез занимающихся живописью и графикой, достигающих успеха в художественной фотографии, отдающих досуг резьбе по камню и дереву, скульптуре и керамике.

Л. В. Фирсов – геолог, немало повидавший за годы своих многочисленных поездок и экспедиционных работ. Север европейской части страны и Урал, Карпаты и Крым, Кавказ и Приморье, бассейны Колымы. Индигирки, Чукотка и суровое Охотское побережье... Экспедиции в студенческие годы и три десятилетия самостоятельных научных исследований... Полевые дневники, заполненные не только геологическими записями и зарисовками обнажений горных пород, металлоносных жил, но и торопливыми набросками карандашом, пером, фломастером характерных черт ландшафтов сухопутья и морских берегов, сцен экспедиционного быта и портретов коллег и незнакомых людей... Малоформатные альбомы – как раз для кармана штормовки или для полевой сумки – эскизов, деталировок, зачастую едва намеченных скупыми штрихами пейзажей, далеко не все из которых впоследствии будут отобраны автором для акварелей и листов графики...

В художественном творчестве Л. В. Фирсова находят ясное отражение характерные особенности знакомых ему мест. Его творчество реалистично, но оно не низводит живопись и графику до скрупулезного копирования натуры, до формального натурализма. Его работы отражают и мировосприятие художника, и его душевный настрой, и, главное, особые состояния и настроения самой природы, разные от места к месту, от сезона к сезону, меняющиеся от восхода до заката, в зависимости от погодных условий.

Мне, повидавшему немало на своем веку самых разнообразных сюжетов природы, небезразличному к ней, любящему ее, по душе такое искусство, которое не уродует ее, а представляет в свете таких состояний, которые мимоходом, но запоминаешь надолго, порой на всю жизнь, и, размышляя, ассоциируешь их с событиями личной жизни, не отторгнутой от жизни общества. Вот эта черта в работах художника-геолога и импонирует мне.

Я знаю Фирсова и как поэта. Его стихи, часто дополняющие живопись и графику или дополняемые ими, привлекают к себе внимание. Это поэтическая публицистика, призывающая к благоразумию, а именно к благоразумию мир стремится сегодня. Это – мысленное проникновение в прошлое, без которого не было бы настоящего. Это убежденность в том, что и дела человека и память его есть путь в будущее.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.