Человек страстно хочет гармонии мира труда и мира желаний. Он всю жизнь изучает территорию своего «я». Но в итоге почему-то остается изрядное число белых пятен!.. Один меняет профессии, получает диплом за дипломом, другой пытается расширить содержание того, чем он сегодня занят...

«Душа обязана трудиться...»

И способность подчинять себе течение времени, в поисках все новых пространств для своей трудолюбивой души, не гонясь за красивой «упаковкой» работы, а глубже вникая в ее внутренний смысл, – своеобразная формула мужества.

Каждая персональная выставка художника Льва Фирсова становилась событием не только для ученых Сибирского отделения Академии наук СССР, но и для всех жителей Новосибирска.

Стихи Льва Фирсова переписывали в блокноты молодые геологи.

Имя доктора геолого-минералогических наук Льва Васильевича Фирсова широко известно и в нашей стране и за рубежом. Результаты его исследований обобщены в 250 опубликованных научных работах.

Предлагаем вам рассказ четырех академиков об увлеченном человеке, успевшем очень много сделать в науке, поэзии, живописи. Он всегда относился к своим стихам и акварелям, как к продолжению науки другими средствами. И однажды выяснилось, что любитель давно уже стал Мастером.

Владимир Меннер, академик, заместитель директора Геологического института АН СССР:

– ...На свете есть одни поэты! – утверждал мой старый товарищ. – Просто не всем обстоятельства позволяют раскрыться вовремя и в полную меру их дарования!

Леве Фирсову, в первый послевоенный год открывшему своим докладом сессию студенческого научного общества Московского геологоразведочного института, обстоятельства мешали, пожалуй, как никому.

После защиты диплома ему пришлось заниматься вовсе не тем, к чему он себя готовил в студенческие годы. Но в результате свершившегося поворота он и на «чужом поле» стал «играть» не менее успешно. «Палеонтология – не мужское занятие! – сказал ему кто-то из начальников, когда Лев прибыл в Магадан. – Займетесь золотом». Знал бы он тогда, что поселяет в дружном клане «золотарей» одного из самых шумных после знаменитого геолога Билибина возмутителей спокойствия.

В конце пятидесятых годов мне довелось несколько раз посетить Магадане связи с занимавшими меня тогда проблемами. И я очень порадовался, увидев, что «мальчик», в студенческие годы с такой горячностью искавший свой «Тулон», уже близок к цели. Мы ходили на лыжах по самой южной на планете тундре, окружающей Магадан, я смотрел, как он рисует, сопровождал его в тир, где он демонстрировал снайперскую точность стрельбы. Ныне нашумевшая его работа о черных сланцах мезозойской толщи – носителях золота была еще впереди. И, рассказывая о своей текущей работе, Лев иронизировал: «Мы все глядим в Наполеоны!»

Еще в студенческие годы он находил новое там, где никто ничего и не собирался искать...

В учебных планах геологических специальностей с незапамятных времен присутствует более развлекательная, нежели имеющая действительную ценность крымская практика. Студенты познают азы профессии – картирование геологических слоев на хрестоматийной «Таврической формации».

Возраст формации был определен весьма приблизительно. Тогда, в конце сороковых годов, еще не существовало сколько-нибудь точных методов определения возраста геологических структур.

Но надо же – Лев смог отыскать несколько весьма редких образцов породы, про возраст которых можно было сказать что-то определенное. Тут я отметил и хватку молодого человека и его эрудицию. И подумал, что от судьбы рядового поисковика он скорее всего будет избавлен; его удел – большая научная стратегия.

По возвращении в Москву в бюллетене Московского общества испытателей природы появилась первая статья Фирсова. После чего он надолго погрузился в дебри палеонтологии.

О палеофиты, которыми занялся студент Фирсов, обломали зубы многие ученые мужи... Но он сумел выдвинуть и оригинально обосновать свою собственную гипотезу. На его студенческую статью о водорослевой структуре палеофитов до сих пор ссылаются в научной литературе.

После третьего курса он проходил практику на Дальнем Востоке. И его буквально поразила приамурская тайга. Он там увлекся вопросами структуры флоры, миграцией растений с континента на континент, опусканием морского дна вдоль параллелей островных дуг в северной части Тихого океана... Из всех этих палеогеографических вопросов вытекали догадки о закономерностях заселения Америк. Тогда о субконтиненте, названном Берингией, только начинали говорить. Фактического материала у исследователей в общем-то не было.

Когда зашел разговор о распределении, Фирсов буквально потребовал отправить его на Дальний Восток. Но отношение к нему комиссии было настороженным, и вместо Приамурья он попал в Магадан.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.