– Ну что ж, – подвел итог его выступлению секретарь парткома, – ты нас убедил. Создание совета устроим. И уж раз ты всю кашу заварил, то тебе и поручим советом руководить.

Новое поручение пришлось Степанову по душе. Он бессменный председатель совета со дня его создания. В первую очередь совет занялся распространением передового опыта, своего и чужого. Добились, чтобы каждый из членов совета получил один творческий день в месяц: можно школу передового опыта собрать, отправиться к коллегам на соседнее предприятие или просто вволю посидеть в технической библиотеке. Прочитал кто-то в техническом журнале о новом инструменте, тут же расскажет товарищам, глядишь – уже сделали такой инструмент для себя. Увидели на соседнем предприятии толковое приспособление, просят чертежи – новинка и нам пригодится.

Но не всякое приспособление так уж легко сделать. Нужен металл, часто не любой, а специальный, нужны станки – самые разные, и, конечно, необходимо немало времени. Откуда все это добыть? Выход – создать свой экспериментальный участок, так сказать, полигон для обкатки новых идей. В инструментальном цехе, куда Степанов пришел с таким предложением, его встретили без особого энтузиазма:

– Хочешь изобретать – пожалуйста. Но людей и станки мы тебе дать не можем: дорого обойдется!

– Так мы все окупим.

– А где гарантия? В Волгограде ни на одном заводе такого экспериментального участка нет.

– А в Ленинграде есть. У токаря Чуева на Балтийском заводе.

– Ну, ты хватил! У Чуева. Да он же член ЦК партии и дважды Герой Труда. Такому человеку все двери открыты.

К тому времени Степанов давно уже ходил в передовиках, но орден Ленина был у него еще впереди, не был он тогда еще и членом Центрального совета ВОИР. И получалось вроде – не по чину берет, не «пробить» ему экспериментальный участок. Но Алексея Васильевича не так просто остановить. Он был убежден: и Чуеву удалось создать участок не потому, что он, Чуев, на всю страну известен, а потому, что дело предложил, доказал его выгодность. Так решил действовать и Степанов. Вместе с товарищами из совета новаторов подсчитал, сколько и каких изделий сможет изготовлять их участок. Цифры убеждали, что не только для экспериментов затевается дело.

Наконец ему поверили, выделили небольшое помещение. Рационализаторы сами его отремонтировали, покрасили. А на фасаде укрепили необычную вывеску: «Экспериментальный участок заводского совета новаторов». Такого и впрямь не было ни на одном предприятии города.

Вскоре участок стал чрезвычайно популярен среди работников завода. И не только потому, что сюда можно было принести для обкатки новую идею. По заказам основных цехов участок делал самые различные инструменты и приспособления, сберегавшие станочникам драгоценное время. Завод получал десятки тысяч рублей экономии. Это сразило последних скептиков. И через некоторое время участок переехал в другое, более просторное помещение. Устроились на двух этажах: на первом – пара токарных станков, сверлильный, фрезерный, шлифовальный; на втором – конференц-зал, выставка рационализаторских работ, стенды и плакаты с описанием наиболее интересных предложений. Тут же телевизор – приз ВДНХ.

Для новаторов завода участок стал настоящей школой. Но это только одна сторона его деятельности – занятия со станочниками основных цехов, обучение тому, как обращаться с новым инструментом. Причем практические занятия ведут свои же ребята – рабочие, члены совета новаторов. Тут же преподают инженеры, у которых можно «набраться» теории, а если в вечерней школе учишься, в техникуме или институте, то и консультацию тебе дадут. Но рабочие заходят сюда не только учиться. Если у кого-то есть замысел, можно обсудить его с товарищами. Приходят и просто так, как в знакомую гостеприимную семью, как в клуб. Участок, собственно, и стал клубом рационализаторов. Сюда не надо тащить силком, люди идут сами и приводят друзей.

На участке прошли отличную выучку нынешний председатель совета ВОИР объединения ученик Степанова Геннадий Илларионович Нагайцев и многие другие рационализаторы, те, кто перешагнул проходную учеником, ничего не умеющим и не знающим, и кем теперь по праву гордится коллектив «Волгограднефтемаша».

Степанов ведет меня по выставке последних работ новаторов. Резцы, штампы, протяжки.

– Ну разве осилить бы нам все это без экспериментального участка? – говорит Алексей Васильевич. – А вот это, а это! – Он достает из шкафа чертеж и припечатывает его к столу широкой ладонью. Безымянный палец левой руки расплющен широким шрамом.

– Что, – спрашиваю, – технику безопасности нарушили?

– Нет. Это в сорок пятом один самурай хотел меня на штык насадить. Мы в их окопы ворвались... Хорошо, хоть правую руку не изуродовал, а то как бы работать потом.

В сорок пятом. Тридцать пять лет назад. Казалось бы, как давно это было. И прошло. Но нет же, не прошло. Остались шрамы на теле и в памяти. Нет-нет да и напомнит война о себе порой самым неожиданным образом...

Как-то дочка, еще школьницей была, готовилась к праздничному вечеру и читала перед зеркалом какие-то стихи. Алексей Васильевич отдыхал перед телевизором, почти не слушал, и вдруг резанули строки:

Я знаю, никакой моей вины

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• 9
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.