Что отдаешь – твое

Первым же своим постановлением бюро райкома комсомола военного состава призвало всех комсомольцев района – в основном это были учащиеся старших классов – идти на заводы, встать к станкам и заменить своих отцов и старших братьев, ушедших с оружием в руках защищать Родину. Когда враг занял Харьков, Зубарев вместе с другими членами бюро создал отряд, действовавший в тылу врага. К концу 1942 года на боевом счету отряда уже было много дерзких, удачных операций. О смелости его командира ходили легенды. Однажды боевая группа, в которую входил и Зубарев, попала в засаду. Александр был схвачен фашистами и казнен. Посмертно ему присвоено звание Героя Советского Союза.

Рассказав все это. Михаил добавил:

– Саша работал в этом кабинете. Когда меня избрали в райком, здесь был орготдел. Я подумал: а почему, собственно, надо было что-то менять? Пусть останется все так, как при Саше.

Приступив к работе на новом поприще. Михаил свой жизненный и производственный опыт дополнил энтузиазмом и порывом своих товарищей, вместе с ним составивших аппарат райкома. Так уж счастливо сложилось, что все они оказались грамотными, квалифицированными работниками, людьми делового, профессионального склада. Андрей Марченко – 2-й секретарь РК, всегда сдержан, скуп на слова, уравновешен. До избрания в райком был заместителем секретаря комитета комсомола ХТЗ. Лена Бирченко – секретарь по школам. На этом посту работала еще до прихода Миши и Андрея. Заложенный от рождения темперамент щедро расходует на выполнение своих хлопотных обязанностей, находя в них одновременно и романтику и удовлетворение. Саша Кармазин – заворготделом райкома. Быстрый, по-юношески одержимый работой, никогда не пасует перед препятствиями. Хроль Валя – на ее плечах сектор учета. Стаж райкомовской работы – семь лет.

При всей разности характеров и биографий этих ребят важно подчеркнуть их редкую психологическую и человеческую совместимость. И хорошо, если в каждом райкоме комсомола будет действовать, как в космонавтике, этот принцип психологической совместимости, который на обычном языке означает способность райкомовцев дополнять и обогащать друг друга.

Приезжал в райком я рано, к восьми утра. И каждый раз заставал Михаила на его рабочем месте, за письменным столом. Мы начинали наши беседы, а райком, естественно, продолжал жить своими ежедневными заботами.

Заворготделом Сашу Кармазина, который заглянул к первому, чтобы доложить о выполненном поручении, Миша сначала поблагодарил – это тоже его стиль, стиль общения с людьми, с которыми он делает одно общее дело – затем сказал:

– Саша, позаботься, пожалуйста, чтобы ребята пришли сегодня на спортплощадку со своими лопатами и инструментом. А то будут слоняться без дела. И созвонись с председателем районного комитета физкультуры, пусть к десяти утра подойдет. Надо на месте посмотреть, что к чему...

Разговор шел о спортплощадке в одном из микрорайонов, шефство над строительством которой взял райком комсомола. Начинали с нуля: и место сами выбирали, и типовой проект раздобыли где-то совершенно уникальный. Михаил говорил мне с гордостью, что такой спортплощадки нет во всей области. И потому каждое утро и каждый вечер, начиная рабочий день и заканчивая его, он, садясь в ярко-красный райкомовский «Москвич», непременно говорил шоферу: «Володя, заедем на площадку, а?»

Когда Кармазин вышел, Миша, удивительно, буквально слово в слово угадав мой следующий вопрос к нему, как бы беседуя сам с собой, сказал:

– Что было главным в первые дни работы? Главное, пожалуй, было не утонуть в массе свалившихся дел, найти в них внутреннюю связь, правильно выстроить цепочку и распределить силы и обязанности.

В этом, как я понял, ему помогли и знания, и рабочая закваска, и склонность к точности и порядку, и, что, пожалуй, важнее всего, стремление во всем опираться на актив.

Вот такой была на первых порах тактика молодого секретаря. И тактика, надо сказать, верная. Потому что актив в районе крепкий и надежный – более 400 молодых коммунистов работают на разных выборных должностях.

В первые же недели разработали «Должностную инструкцию», в которой буквально «от» и «до» четко обозначили функциональные обязанности каждого сотрудника аппарата. «Инструкция» была продиктована не данью формализму, который, к сожалению, иногда встречается и в комсомольских организациях, а желанием дать в руки аппаратчиков знание, компетентность относительно управленческого труда. Ибо именно компетентность, знание технологии комсомольской работы есть насущная необходимость сегодняшнего дня.

Как часто приходится слышать от некоторых комсомольских работников, что, дескать, текучка заела, что различные заседания и совещания отнимают у них большую часть времени и сил. В течение десяти дней я все ждал, когда же, наконец, райкомовцы начнут слать громы и молнии, предавать анафеме эту пресловутую текучку. Срок моей командировки подходил к концу, а я ничего подобного так и не услышал.

Что же, спросит читатель, они вообще не заседают? Как же тогда они ухитряются выполнять свои прямые функции органа, координирующего деятельность первичных комсомольских организаций района? Как и где, если не на совещаниях и заседаниях, осмысливают они большой поток информации, вникают в различные проблемы труда, жизни, учебы комсомольцев и молодежи, принимают решения и постановления? Чтобы не интриговать читателя, скажу, что все самые значительные и важные вопросы в период между пленумами райком рассматривает на заседаниях бюро, для которых твердо и незыблемо существует один день недели – вторник. Четверг – день, когда райкомовцы встречаются вначале с секретарями крупных, а затем с секретарями малочисленных комсомольских организаций. Такая дифференциация не случайна. Объясняется она спецификой внутрисоюзной работы в таких крупных первичных организациях, как ХТЗ, и тех, которые имеют на учете всего 25 – 30 членов ВЛКСМ.

По понедельникам в 8 утра аппаратное совещание. Короткое по времени – не больше часа – и деловое по содержанию. Каждый сотрудник говорит о проблемах предстоящей недели, о том, чем он будет заниматься, причем говорит не о мелких, сиюминутных, идущих от пресловутой «текучки» делах, а о планах, которые работают на перспективу. Совещание, как правило, проходит без пустословия и словесных бурь и сберегает у райкомовцев, как они сами признают, уйму времени.

В Орджоникидзевском райкоме не принято с шумом, с наскоку браться за все буквально. Но уж то, что принято, обязательно доводят до логического конца. Отсюда и рациональное, на мой взгляд, количество принимаемых в течение года плановых постановлений – 24, и только по самым актуальным, самым жгучим комсомольским проблемам, а не 48, как было еще три года назад. (В одном райкоме, я знаю, умудрились за год принять 80 постановлений!) А ведь и в самом деле сочинить можно сколько угодно решений, только попробуй их потом все проконтролируй, а главное, выполни. Одно решение будет накладываться на другое, а в результате пласт за пластом сложатся такие горы, что и не раскопать. Это та «масштабность», которая со знаком минус, и по поводу нее в Резолюции XVIII съезда комсомола записано: «Настойчиво искоренять бумаготворчество и заседательскую суету».

Вот уж, правда, чего не отнимешь у райкомовцев, так это телефона. Звонки раздаются бесконечно, во всех кабинетах. Я слушал их и думал, удастся ли нам сегодня обстоятельно и спокойно поговорить о делах, которыми занят райком? А потом решил: буду записывать все, о чем Михаил говорит по телефону, ведь, собственно, это и есть то самое, что меня интересует.

– Алло, девушка, так вы не забудьте, завтра с утра будете торговать на заводском дворе тракторного. Только не опаздывайте, машина у магазина будет в девять.