- Как же тан, - сказал я, - смотри, в лаборатории свет...
- В самом. деле... - растерянно бормотал он. - Надо туда позвонить... Верно, пока я купался на заднем дворе... Сейчас, подождите минуточку...
Я оставил его и вошел в здание. Меня обступила непроглядная дрожащая тьма, словно я очутился в ящике из фольги, покрытой жирной сажей. И полная тишина. Но в машинном зале кто-то был: через дверную щель сочился свет. Ключи имелись только у меня и у Ерики, и еще один запасной ключ хранился у вахтера. Либо Ерики так и не покидал лабораторию (тогда вахтер зачем-то солгал мне), либо он что-то забыл и вернулся... Последнее предположение при обычных обстоятельствах было бы, наверное, вполне естественным. Итак, я столкнулся еще с одной случайностью. Но ведь я был почему-то совершенно твердо уверен, что непременно захвачу здесь Ерики. Не могу объяснить, почему, но я это чувствовал. Ёрики тоже скажет, что пришел сюда в надежде встретить меня, и при этом, вероятно, дружелюбно улыбнется мне... Но у меня-то вряд ли хватит смелости улыбнуться ему в ответ. Мне не хочется так думать, но я не могу больше воспринимать Ёрики просто и без оглядки, как раньше. Нелепо, конечно, полагать, будто он заодно с противником, но тем не менее... Объектом эксперимента мы выбрали убитого заведующего финансовым отделом, и наш выбор действительно был чисто случайным. Но разве не странно, что всю эту похожую на дурную выдумку цепь случайностей Ерики воспринимает так спокойно и деловито? Во всяком случае, он всегда знал больше меня и видел на шаг дальше. (Это он, например, выдвинул диковинную историю о земноводных млекопитающих и тем самым подкрепил версию о торговле зародышами, казавшуюся до того болезненной фантазией бедного бухгалтера). Он тогда, помнится, хотел рассказать еще что-то, но я заупрямился, не стал его слушать и ушел домой. А теперь не время упрямиться. Мне во что бы то ни стало надо понять, что происходит.
Замок не был заперт. Прижав ладонью ноющее ребро, я повернул ручку и резко распахнул дверь. В лицо ударил ледяной воздух. Это было странно, но еще больше я удивился при виде женщины, стоявшей с застывшей улыбкой лицом ко мне возле пульта машины. Кацуко Вада! И она улыбалась. Но ее улыбка сейчас же исчезла и сменилась выражением изумления и испуга. Было очевидно, что она ожидала увидеть не меня, а кого-то другого.
- Это ты?..
- Ох, как я испугалась!
- Это я испугался. Что ты здесь делаешь так поздно?
Переведя дыхание, она легко повернулась на пятках и села на стул возле пульта. Я подумал, что у нее очень живое и выразительное лицо, о чем она, может быть, и сама знает, хотя подчас и не подает виду.
- Простите, - сказала она. - Мы с Ерики договорились здесь встретиться.
- Зачем же извиняться? Но вы договорились встретиться именно здесь?
- Видимо, мы как-то разошлись с ним... - Она покачала запрокинутым лицом. - Мы уже давно хотели вам открыться, сэнсэй...
Все реально. Все чудовищно реально. Я невольно улыбаюсь.
- Ну хорошо, хорошо, не волнуйся... Значит, он должен был прийти сюда?
- Нет, Ерики должен был здесь ждать меня. Я пришла, но здесь никого не оказалось. Тогда я вернулась домой, потом к нему на квартиру, но его не было и там, и я».
Внезапно меня охватил ужас.
- Но ведь сюда только что звонил вахтер!
- Да, но... - Видимо, она не поняла, почему у меня изменился голос, и смущенно улыбнулась. - Он сказал, что пришел сэнсэй, а я подумала, что речь идет о Ерики».
Ну конечно же, Ерики для вахтера тоже сэнсэй.
- Странно, что в зале так холодно. Как будто на машине только что работали.
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.