- Товарищ, - голос у Степки стал суховато - хриплый, рвущийся.
- Товарищ статист, тут ошибка... Отец запамятовал...
- Как запамятовал? - бледнея крикнул Яков Алексеевич.
- ... Запамятовал еще один клин пшеницы... Всего двадцать десятин посеву.
В толпе глухо загудели, зашушукались. Из задних рядов несколько голосов сразу крикнули:
- Верна! Правильна! Брешет Яков!... у него три раза по семь будет.
- Что - ж вы, гражданин, вводите нас в заблуждение? - вяло сморщился статистик.
- Кто его знает... враг попутал... верно двадцать... Так точно...
Вот боже ты мой... Скажи на милость, запамятовал...
Губы у Якова Алексеевича растерянно вздрагивали, на посиневших щеках прыгали живчики. В комнате стояла неловкая тишина. Председатель что - то шепнул статистику на ухо и тот красным карандашом зачеркнул цифру 7 и вверху жирно вывел - 20.
СТЕПКА забежал за Прохором, и они через сады торопясь дошли до дома: - Ты, брат, поспешай, а то придет отец с собрания, быков ни черта не даст.
Наскоро выкатили из - под навеса арбы, запрягли быков. Максим с крыльца шумнул:
- Записали посев?
- Записали.
- Что - ж, сделали тебе какую скидку?
Степка, не поняв вопроса, промолчал. Выехали за ворота. От площади к проулку почти рысью трусил Яков Алексеевич.
- Цоб!
Кнут заставил быков прибавить шагу. Две арбы с опущенными лестницами, мягко погромыхивая, потянулись в степь. Возле ворот запыхавшийся Яков Алексеевич махал шапкой.
- Во - ро - чай - ся - я! - клочьями нес ветер осипший крик.
- Не оглядывайся, крикнул Степка Прохору и приналег на кнут.
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.