КАТИВШАЯСЯ по чугунным плитам пола вагонетка с грохотом стала, все четверо мы разогнули спины, отирая вспотевшие лица, кровельщики стянули с пачек железа канат и ящик с инструментами, я и мой напарник оглядывались, слегка оглушенные грохотом рельсопрокатного цеха.

- Ну, теперь, что дальше - то делать? - с недоумением оглянувшись, спросил мой товарищ - напарник.

Один из кровельщиков улыбнулся.

- Теперь это железо нужно туда доставить, - ответил он, показывая рукой на верх.

Над нами на высоте 20 метров зияли обнаженные рамы крыши, за ними голубое чистое небо, полосами изрезанное переплетом, глядело в цех. Клубы синеватого дыма жадно тянулись вверх и таяли в пространстве. Почти отвесно стояла приставная деревянная лестница, упираясь в верх, в край уже покрытой части крыши.

Кровельщики сели спиной к нам на край, вагонетки и закурили, а я и мой товарищ стояли и переводили взгляды с крыши на лестницу; эта лестница беспокоила и угнетала меня, а моему товарищу внушала ужас, это ясно отражалось на его побледневшем лице с подогревающимися скулами. Очевидно, ему в первый раз приходилось работать с кровельщиками и лезть на крышу да еще по такой чертовской лестнице. Но и меня, уже два месяца лазавшего почти по всем крышам всех цехов, эта лестница наводила на неприятные размышления. Я приглядывался к ней и все менее и менее ощущал желание по ней прогуляться: она стояла отвесно и была высока, при чем это была не одна цельная лестница, а три сколоченные вместе, и средняя была уже и тоньше двух крайних, она, казалось, притаилась и ждала жертву, чтоб переломиться.

Лицо моего товарища все более и более бледнело.

- Я не полезу по ней, - глухо проговорил он, - мне еще не надоело жить.

В душе я с ним согласился, но тут же вспомнил, как я хвалился, что не боюсь лазить по самым высоким лестницам, что меня сам черт не берет, и я вынужденно беспечно ответил:

- Ни черта, ничего не будет до самой смерти.

- Но я вовсе не хочу умирать, - упорствовал мой товарищ.

- Авось, если упадешь, так только покалечишься, - утешил я его.

А кровельщики все еще покуривали; они были полной противоположностью друг другу как по наружности, так и по характеру. Высокий подвижный Сашка был веселым трепачом: вся мастерская гремела от хохота, когда он бывал в ударе, и кровельщики долго изумлялись, какой сошелся работать с Макаром - угрюмым, коренастым малым. Про Макара товарищи говорили, что ему место работать в компании с немыми. Кажется, самый неприятной штукой для Макара было - говорить, И он всеми силами старался избавиться от этой необходимости. Когда к нему обращались с вопросом, он мотал головой и отвечал односложно и только тогда, когда уже в этом была крайняя необходимость. В первое время кровельщики смеялись над ним, стараясь его донять чем - нибудь - напрасно. Еще никто не смог вывести его из апатии; прозвали его Чурбаном и оста вили в покое, тем более, что он был самым бесстрашным и лучшим кровельщиком. Своим хладнокровием и смелостью он поражал видавших виды старых кровельщиков. Во время отдыха ему будто доставляло наслаждение прогуливаться по краю самых высоких и крутых крыш. Его фигура медленно передвигалась над пропастью, и тогда кровельщики умолкали и следили за ним. Макар этого не замечал. С Сашей он работал в пару уже полгода, и они считались корешками.

Саша докурил и поднялся с вагонетки.

- Ну, Макар, я пошел на крышу за - готовку делать, ты завязывай тут на - низ, а ребята будут тянуть.

Макар мотнул головой. Обернувшись в нашу сторону и взглянув на нас, Саша удивился:

- Вы тут? Чего вы зря торчите, лезьте!

Мой товарищ заволновался.

- Мы тебя ожидали, - поспешно отозвался я.

- Меня? Чего это? - пожал плечами кровельщик, - ну, ладно, полезли.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.