Окончание. Начало – в №№ 12, 13, 17.

Опять затем были будни. Иной раз мы заезжали в контору поздно вечером, когда там уже давно было пусто. Коля перебирал оставленную для него стопку деловых бумаг, а я медленно ходил из угла в угол, останавливался напротив окна, глядел в ночь, потом возвращался к столу, трогал стоявший на нем макет конвертора – память о пуске первого на Запсибе, – и крошечная стальная «груша» тихонько покачивалась и опять замирала.

Иногда, пока он бывал занят, я листал свой блокнот, просматривал сделанные днем коротенькие записи. Нашел как-то страницу, на которой было: «Скачков – Гарнак. Лестница». Это вместе с Семеном Скачковым, тоже старым знакомым, припоминали в тот день его послужной список: шофер бензовоза – линейный механик по кранам – завгар – начальник участка механизации – начальник монтажного участка. Все эти ступени – одна в одну – прошел вслед за ним нынешний главный механик управления Борис Гарнак. Сел после Скачкова в кабину его бензовоза, принимал потом от него дела в гараже... Я вдруг припомнил Ивана Сергиенко, спросил у Коли:

— Так он, выходит, уже третий на этой «лестнице»?

— Только не с бензовоза начинал – с крана, – и прищурился. – Он же был сосед, на одной площадке жили. Сперва ругался: ходить к тебе не буду. Как ни придешь, ты все про техникум. Три года его убеждал, допек-таки. И два года потом с курсовыми помогал – отрабатывал за то, что мне тоже добрые люди помогали. А потом наш Иван как взялся!

Я открыл в блокноте чистую страницу, снял с ручки колпачок:

– Дай запишу, где сейчас ребята из бывшей твоей бригады.

Коля стал загибать пальцы:

– Тертышников, это ты знаешь, – заместитель начальника «Стальконструкции». Толя Шаталов в Лебединске теперь, стал, видишь, специалист по горно-обогатительным, все ГОКи строит. Сергей Шклянко тут. Зам. главного инженера «Тэцстроя». Коля Семенюк и Саша Косарев мастерами в нашем управлении. Лыткин Миша мастером в Липецке... В общем, переквалифицировался пока один Иван Перетятько: построил под Днепропетровском аглофабрику и остался в эксплуатации – прислал недавно письмо...

Шевченко, видно, что-то припомнил и взялся за телефон, а я записал последнюю фамилию и задумался: часто ли вспоминают ребята об этой своей бригаде? Наверно, часто, если друг другу пишут. И, как знать, может, память о старой дружбе помогает им и сегодня? Даже тем, кто сейчас от Антоновской далеко...

С Шевченко мы договорились, что перед самым пуском конверторного он пришлет телеграмму: кому, если не ему, лучше многих других будут известны те самые «реальные» сроки?

И зимой я нет-нет да и вспоминал об этом нашем уговоре и все представлял себе, как опять полечу в Новокузнецк, на Антоновскую площадку, как увижу друзей. Посматривал иногда на монтажную каску, которую привез со стройки. Я, конечно, получил ее, свою законную, причем не намекал, не клянчил, не выцыганил, а честно дождался – подарили Колины «смежники», ребята из «Сибстальконструкции». Каска была пластмассовая, черная, красивой формы, и спереди на ней было выцарапано: «Джезказган – Темир-Тау – Запсиб». Куда только хлопцев не забросит!

И хоть каска была из «Стальконструкции», я, признаюсь, все больше думал о механомонтажниках, рядом с которыми был в свой последний приезд, хотел о них написать и перебирал в памяти детали, ворошил подробности...

Как-то очень долго просидели мыс секретарем партийного бюро Александром Азаровым. Он прекрасный рассказчик и жизнь управления знает до тонкостей, работает в нем давно, и судьба его во многом похожа на Колину: родился и вырос на Кубани, жил в Ширванской, в Новопокровской, в Апшеронске. На Антоновской был начальником комсомольского штаба на строительстве коксовой, вторым секретарем райкома комсомола. Оттуда ушел в бригаду Петра Казенного, окончил техникум, стал мастером и снова теперь вернулся на общественную работу. Монтажу по-прежнему предан всей душой. Это он мне в тот раз с жаром доказывал, что монтажники, хочешь или не хочешь, – гвардия стройки.

– Возьми строительные управления. Есть хоть одно, которое позволило бы себе отбирать народ так, как мы его к себе отбираем? Мы из пяти, что идут с заявлением, принимаем только одного – у нас конкурс. И если парнишка стоит потом рядом с другими, когда посвящают в монтажники, его же распирает от гордости! Кто-нибудь из наших ветеранов, при орденах по такому случаю, конечно, вручает каждому комплект амуниции: свернутая роба, на ней новенький монтажный пояс, а поверх всего – каска с подшлемником... Бери, браток! Мальчишка все это счастье держит на вытянутых руках, одним глазом косит на утепленные сапоги с пряжками, вторым – на начальника, а Николай Петрович, знаешь, как? Одну бровь дугой, зыркнет и командным голосом: каждому приказываю забрать сегодня спецовку домой. Примерить. По фигуре подогнать. Чтобы видно было: монтажник! Орел! Всем ясно? Повторять не надо? А этим запрети, они унесли бы, а тут приказ! Примерка – дело, понимаешь, десятое, не в этом главное. А штука в том, что мальчишка во все монтажное облачится да целый вечер перед зеркалом простоит. А вокруг и папа с мамой и братишка с сестренкой, если есть, а то и соседи зайдут: «Борька-то, батюшки, монтажник истинный!» Да он же в каске в этой и спать ляжет. И пояс с себя не снимет, к спинке кровати им на ночь пристегнется. А потом, знаешь, что? Никогда не видел? Лишний карабинчик у кладовщика выпросит, себе на пояс прицепит. Так и на танцы пойдет...

Я не удержался:

— Это зачем?

— А вот как раз за этим. Чтобы всякие штатские сразу видели!

И так мне горячо Саша Азаров это, насчет гвардии, доказывал, что речь его я почти целиком вставил в повесть о монтажниках, которую писал той зимой.

Сидел за столом, посматривал на каску, вспоминал об этих зеленых мальчишках и посмеивался: сколько у них в жизни будет еще всякого, пока о ком-то из них Шевченко скажет и с легкой грустью, может быть, и с гордостью, так же, как о нем – управляющий трестом, сам «папа» Толчинский?

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• 9
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.