Брат милосердия

«От головы до пят» — о том, как «устроен» человек. Гены, семейная традиция? Франгиз Мирзоевна Славина — инженер-химик; Владимир Леонидович — офицер Советской Армии, политработник; Леонид Львович, дед Кости, — строитель. Голубая в прямом смысле мечта Аринки, двенадцатилетней Славиной, — стать стюардессой.

Любовь, доброта, доверие — этим прочна семья Славиных. Они заядлые путешественники, коллекционеры, книгочеи. Часто ли встретишь в наше суматошное время семейное чтение вслух? А здесь читают. Вечером, при настольной лампе. Любят шахматы; страстные, как и все бакинцы, болельщики Каспарова.

Обычная семья? Но майор Славин знает французский язык, самостоятельно изучает японский. Дипломированный инженер, он нынче заканчивает

истфак Ленинградского университета. Мама увлекается живописью, музыкой, национальной кухней. Костя уже сегодня — один из серьезнейших филателистов республики, обладатель уникальных коллекций «Медицина», «Советская живопись». В Нью-Йорке, Филадельфии, Бостоне, встречаясь с тинэйджерами, младший Славин обходился без переводчика.

Костя был в США в составе делегации КМО СССР. Его поездке предшествовало конкурсное выступление на тему «Мир. Космос. Молодежь» в международном дискуссионном клубе.

— ...Я будущий врач, — говорил Славин, — и хочу привести здесь пример из близкой мне области человеческих отношений. Во время пресс-конференции сопредседателей движения «Врачи мира за предотвращение ядерной войны» американского профессора Бернарда Лауна и академика Евгения Чазова с одним из тележурналистов случился сердечный приступ. И тогда оба врача — американец и русский, — скинув пиджаки, стали «оживлять» человека. Они спасли ему жизнь. Я думаю, что только совместными усилиями мы, молодые русские и американцы, плечом к плечу, как наши деды на Эльбе в сорок пятом, можем спасти будущее человечества...

Семьдесят восемь часов в месяц он работает в реанимационном отделении нейроцентра медбратом. Те, кого он помогает спасать, не знают его в лицо. Он помнит каждого. Они для Славина — не «клинический случай», а люди, требующие заботы и милосердия.

Он — брат милосердия.

...Клиника на взгорье будто приподнята над оживленными бакинскими улицами. Бетон и стекло. Цветы, зелень, солнце. На верхнем, пятом этаже клиники — отделение реанимации.

— В старину больного на гору поднимали: считалось — если выживет, заново, значит, родится, на землю второй раз ступит. Красивое поверье. — Нейрохирург, главный врач клиники Р. С. Гасонов смотрит в узкое, похожее на бойницу окно. — Так вот, Костя Славин помогает возвращать людям жизнь.

— Но бывает, что не всегда...

— А вы как думали? — Руфат Салимович резко мнет сигарету. Потом, помолчав, тихо говорит: — Жаль бывает парнишку. Тут иногда и взрослый мужчина. не выдерживает напряжения — боль, страдания, смерть... А он молодец, не скисает. Из него толковый, крепкий человек выйдет.

— А хирург? — поинтересовались мы.

— Да взгляните на руки его — кисть, пальцы какие! Прирожденный хирург.

Старшая медсестра отделения Т. Ш. Гейдарова, она присутствовала при нашем разговоре, добавила:

— У меня тут четверо ребят из мединститута. Ничего не скажу, старательные. А все же Костя — первый среди них. Довериться ему можно... Я тридцать лет в больнице — всяких работников видела. И, по мне, тот хорош, кто дело ищет, любит, а не тешит себя им...

Накануне мы были со Славиным на дежурстве. Просторная, бьющая в глаза белизной палата. В центре — пульты, дисплеи. Восемь специальных реанимационных коек, над каждой — монитор интенсивного контроля.

Костя у кроватки двухлетнего Арифа: «Потерпи, маленький, потерпи». Поит его из ложечки. Тихо переговариваются медсестры. Дежурство выдалось спокойным. Ничего экстраординарного, никаких ЧП. Но и в этом спокойствии ощущалась готовность мгновенно отреагировать на любую неожиданность, на ситуацию, когда секунды решают буквально все.

Знали мы, что Славин — член бюро ЦК ЛКСМ республики, член институтского комитета комсомола, занимается шефской работой. Но, честно говоря, думали — поручения для «галочки». Ведь сколько раз сталкивались: хороший студент, у всех на виду — вот его и избирают дружно. Но быть «бумажным активистом» не в характере Славина. В этом вскоре убедились и в институте, и в ЦК комсомола. Он выступал резко, затрагивая самые острые вопросы, о которых вчера еще было «не принято» говорить вслух.

— Ученый совет — штаб института, где переплелись интересы практики, науки, учебы. А все решается без нас, без студентов. Почему? Или взять шефскую помощь. За нами закреплены шесть школ и Дом ребенка. Ну, бывали мы там, а что конкретного сделали? Разговоры одни...