Биолабиринт

Пилоты, стюардессы, журналисты, дипломаты, бизнесмены часто летают на большие расстояния. Биоритмы не успевают перестроиться, допустим, с московского на токийское время и обратно. Могут возникнуть серьезные нарушения сна, желудочно-кишечные расстройства, невротические состояния. Это одна из важнейших проблем авиационной медицины. Поданным французских ученых, семьдесят восемь процентов летчиков страдают от частой смены часовых поясов, особенно молодые. Те, кто поопытнее, как можно быстрее возвращаются домой, стараясь соблюдать привычный распорядок. Без этого невозможно профессиональное долголетие. Кстати, по мнению некоторых ученых, долгожители – это как раз те, кто никуда не летает, а сидит дома.

Что касается полетов в космос, то тут перед учеными стоят сложнейшие задачи. Возникло новое направление в науке – космическая биоритмология. Герман Титов заметил, что понятия «день» и «ночь» для него стали во многом условными, переместились в сознании. А это, кстати, предсказывал еще Циолковский в своей научно-фантастической повести «Вне Земли». Космонавты, участвовавшие в длительных полетах, отмечали, как сложно адаптироваться к суткам, отличающимся от 24 часов. Так, Виталий Севастьянов на 31-е сутки полета «Союза-18» – «Салюта-4», экипаж которого жил по графику 23,5-часовых суток, признался: «Главный бич для нас – сон. И даже не сон, а режим дня. У нас просто дурацкий режим дня: каждые сутки он смещается на полчаса... Не можем привыкнуть к этому распорядку и мучаемся». А вот что сказал по поводу 24-часового режима суток в полете «Са-люта-6» Георгий Гречко: «Главное, на мой взгляд, что помогло нам сохранить хорошее рабочее настроение в течение трех месяцев, – это качественное изменение в организации труда на станции. Впервые экипаж имел возможность работать в земном ритме. Практически все три месяца твердо выдерживался привычный режим дня, привязанный к московскому времени...».

Ритмы начинают «барахлить» и там, где царят полярный день или полярная ночь. В Арктике, Антарктиде человеку очень тяжело. Нет датчиков времени, ночью и днем все время светло или темно. Я был в Арктике, в самых отдаленных ее уголках. Не знаешь когда ложиться, когда вставать. Лежишь – не можешь заснуть, встаешь – тянет ко сну. Все смещается. И те, кто не может заставить себя жить по 24-часовому ритму, часто через месяц-два возвращаются на материк больными, с неврозами. Чтобы не выбиться из ритма, необходимо заниматься саморегулированием, аутотренингом.

«Сбой» ритма «день – ночь», «сон – бодрствование» бывает и у тех, кто попадает в ночную смену. Это важная государственная проблема. У тех, кто занят в ночную смену – на заводах, в типографиях, в пекарнях, на «Скорой помощи» нарушается суточный ритм. Все спят – ты работаешь, все работают – ты спишь. Интересные исследования в течение двадцати лет проводились среди ночных смен метростроевцев. Выяснилось парадоксальное явление. Когда метростроевцы работали ночью, то их биоритмы «жили» в ночном, замедленном ритме. А когда ложились спать – в дневном, «быстром» ритме. То есть организм испытывал перегрузки, не успевая восстанавливаться, отчего и падала производительность труда.

Но вот построили специальный профилакторий с полной имитацией дня «под ночь»: затемнение, соответствующая влажность, температура, полная звукоизоляция. И биоритмы (а значит, и люди), которые не могли перестроиться двадцать лет, сделали это за полгода!

Всегда и всем нужен правильный режим. Мы приходим с ночной работы и сразу ложимся спать. Потом встаем, идем по магазинам, что-то делаем по дому. То есть действуем по схеме: работа – сон – свободное время. Но сразу не стоит ложиться спать. Нужна другая схема: работа – свободное время – сон. Спать нужно непосредственно перед работой. Иначе в ночную смену вы пойдете не отдохнув, а уже устав.

Сон нужно уметь организовать. Сон – это ремонтно-восстановительная работа организма. Какие-то процессы во время сна затормаживаются, какие-то, и очень важные (например, восстановление клеток), активизируются.

— Но ведь бывают ситуации, когда человек сам, по своему желанию решает работать ночью: студент в сессию, аспирант, готовящийся к защите диссертации... Можно ли «обмануть природу»: трудиться ночью, когда никто не мешает, а спать днем?

— Французские спелеологи два месяца провели в глубокой ледяной пропасти в полном одиночестве. О сне и пробуждении они сообщали по телефону. Их «сутки» были длиннее обычных всего на 21 минуту.

В течение месяца проводили эксперимент и американцы. Ночью не спали, однако продуктивность ночной работы падала практически до нуля.

Англичане исследовали семь человек. Адаптироваться к ночному бодрствованию не смог никто.

Немало подобных экспериментов проводили и у нас.

Другое дело, если у человека свой, индивидуальный, «ночной» ритм.

На одной своей лекции я получил записку: «Моя дочь-школьница может заниматься только ночью. Запрещай, не запрещай – все бесполезно. Как быть?» Я ответил: ничего не надо делать. Тем более, если она хорошо учится. Просто эта девочка «сова». И быть «совой» совсем неплохо. По некоторым данным, этот тип менее других подвержен дезориентации, панике. То есть «сове» присущи те качества, которые необходимы людям критических профессий: космонавтам, летчикам, пожарным, саперам.

«Сов» не так уж и мало – 30 – 40 процентов, тогда как «жаворонков» – тех, кто рано ложится и рано встает, – 20 – 25. Все остальные – «голуби» – нечто среднее между «совами» и «жаворонками».

Известно, что только ночью мог работать Маркс; когда угодно мог спать Гагарин и, проспав даже полчаса, вставал бодрым, отдохнувшим...

— Борис Сергеевич, недавно вы вернулись с международного симпозиума по биоритмологии. Расскажите, пожалуйста, о нем.

— Советско-немецкий симпозиум «Хронобиология и хрономедицина» проходил в ГДР. (Хроно – значит время, то есть биология и медицина, которые учитывают фактор времени.) Кроме СССР и ГДР, в симпозиуме участвовали ученые из США, ФРГ, ЧССР, Болгарии, Голландии, Польши. Было сделано более восьмидесяти докладов, в которых большое внимание уделялось эффективности хронотерапевтического метода лечения (по сравнению с традиционным). Так, гипертоник при учете суточного ритма выздоравливал в 2 – 2,5 раза быстрее, и препаратов при этом использовалось в полтора раза меньше.

Прошедший симпозиум – определенный этап в развитии биоритмологии, он показал, как используются ее достижения. Стало очевидным и то, что советские ученые в этой области опережают западных специалистов.

— Борис Сергеевич, наверняка развитие биоритмологии не обходилось без столкновения разных точек зрения, борьбы идей? Какие взгляды и идеи существуют сегодня среди ученых-биоритмологов?