— Я тебя понимаю. — Гуров кивнул. — Я пойду в свой кабинет, переключи все на меня, отправляйся домой. Я эту кашу заварил, мне и расхлебывать.
— Я! Я! — Орлов повысил голос. — Не забывай, что ты сейчас в лучшем случае валялся бы в реанимации.
— Слушай, давай не будем. А? — Гуров скривился. — Хочешь, я сейчас напишу рапорт на твое имя? Запомни, если он начнет проверяться, ребят необходимо отозвать.
— Идиот! Самовлюбленный кретин! Нельзя играть в «орлянку» своей карьерой.
Гуров, не обращая внимания на друга, расхаживал по кабинету, махал руками и бубнил:
— Я убийца... У меня пистолет... Где я буду его держать? Мне страшно... Нет... Я привык, но осторожен... Я осторожен и опытен... Осторожен и опытен. — Он повернулся к Орлову. — Ты тридцать с лишним лет в розыске! Где ты спрячешь пистолет? Что ты молчишь? Я тебя спрашиваю!
Воздух был наполнен влагой, дождь мельчайшими капельками висел в воздухе, лакируя асфальт и крыши машин.
«Ни черта у меня не выйдет, — думал майор Крячко, выходя с Иваном из ресторана. — Его надо задерживать, кончать комедию, не может быть, чтобы никаких доказательств не нашли, зацепимся не за одно, так за другое».
Крячко вспомнил свой последний разговор с Гуровым.
— Не знаю, что тебе и посоветовать, Станислав, — сказал подполковник. — На мой взгляд, вы с операцией поторопились.
«Человеку жизнь спасли, а он даже «спасибо» сказать не удосужился», — думал .Крячко, глядя на начальника с неприязнью.
— У тебя такой вид, словно ты подвиг совершили награды ждешь. — Гуров протянул Крячко несколько скрепленных листков. — Я набросал план мероприятий, не сомневаюсь, что ты сумеешь все выполнить, только вряд ли это даст желаемый результат.
Все поведение «продавшегося» майора было расписано буквально по минутам. И где поставить машину, , и когда к Ивану подойти, и что сказать, и как «уходить» от преследования, и куда его в конце концов привести.
— Это, Стае, присказка, а сказка будет впереди, — сказал Гуров, обсудив с Крячко все детали. — Все это не произведет на него никакого впечатления.
— Он что, дебил?
— Человек, совершающий убийства по заказу, не может быть нормальным. В быту я никаких отклонений у него не заметил. Ты должен понять, что будешь иметь дело с человеком простым, прямолинейным и бесчувственным, как лом. Что бы ты ни сделал для него, никакой благодарности он испытывать не будет.
— Тогда какого черта огород городить? — раздраженно спросил Крячко. — Берем обоих, и баста!
— Задерживать убийцу без оружия бессмысленно. Даже если мы найдем впоследствии его пистолет, то никак его к Лемешеву не привяжем. Преступник будет существовать отдельно, а орудие убийства — отдельно. Или ты рассчитываешь, что он «пальчики» на пистолете оставил? Повторяю, Иван — человек рациональный. Он может взять оружие в руки и остаться с тобой только в том случае, если тебе удастся ему внушить, что ты ему нужен. А вот зачем ты ему можешь понадобиться, я придумать не могу. Решишь сам, по ситуации.
Иван и майор прошли два квартала, остановились, и Крячко понял, что начальник, черт бы его побрал, опять оказался прав. Сейчас они расстанутся, вся работа была напрасной.
Иван закурил, оглядел улицу, съежившиеся фигуры прохожих и спросил:
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.
Закон о повышения возрастного порога уголовной ответственности: гуманизм или безрассудство?
История Екатерины Можаевой и ее Антошки
Светлая поэзия Николая Глазкова