– Это «что-то» известно всем, Ладушкин. Ты ведь законченный преемник.

– То есть?!

– Я имею в виду функции прибора. Преемник! Сегодня ты преемник Жиглова, завтра – замдиректора, а там... жизнь-то долгая, а кресел много...

– Чем я хуже других? Того же Жиглова... да и Родиончика...

– Слушай, Ладушкин, ты действительно не знаешь, зачем они подались на старые выработки?

– Да ведь всякое можно предположить. А этот главный с шахты требует единственного и точного ответа. Ну вот ты, Бобков, что ты можешь ответить?

– Не знаю.

Бобков не знал также, что через полчаса его пригласит директор и попросит выполнить последнее поручение: помочь кое в чем разобраться приехавшей сегодня группе горных инженеров.

Ладушкин знал об этом.

Он сам рекомендовал для этого дела Бобкова и сейчас с тревожно-радостным удивлением спрашивал себя: что это – интуиция? Потому что Бобкова не будет до конца рабочего дня, а Ладушкин, как известно этому главному инженеру с шахты, как раз перед его телефонным звонком вышел на час-другой, а когда вернется – неизвестно. Завтра – суббота, выходной, послезавтра – воскресенье, незадачливый умник Бобков умчится в поисках диссертабельности... Был или нет звонок с шахты – поди докажи. Во всяком случае, Ладушкин ничего не знал о таком звонке, и уж тем более неизвестно ему, о чем хотел спросить у Л аду шкина этот главный с шахты. А там и понедельник. Вероятно, он и правда будет тяжелым днем, нет, не

тяжелым, а трудным, напряженным, что-то таящим в себе.

Н-да, что день грядущий нам... Где ты, интуиция, что скажешь?

Конечно, горный мастер Корзинкин сопровождал их как в некотором роде лицо подчиненное, но вряд ли он пустил бы их на старые выработки. Пришлось Родионову состряпать убедительную версию и послать его наверх к маркшейдерам. Жиглов, очень довольный результатами проверки – эффективность усовершенствований в конструкции комбайна, предложенных институтом, была очевидна, – не таил радости, был благодушен и покладист. Тут-то Родионов и предложил ему побывать на старых выработках, где в одной из лав остались экспериментальные крепежные стойки «Системы Родионова». Они так и остались экспериментальными, и с причинами столь печального факта в институте легко согласились. Как ни странно на первый взгляд, но одной из причин оказалось то, что стойки слишком прочно держали кровлю: при посадке лавы падала производительность труда. Правда, были и преимущества: повышалась безопасность работы, экономились лесоматериалы – стойки были сборно-разборные, передвижные. Но именно технология сборки-разборки и передвижения не была отработана, вот стойки и застряли в выработанной лаве.

Дверь в «запретную зону» была заколочена, Родионов вернулся к противопожарному щиту и принес ломик.

– Взломщики с учеными степенями. Для газетного фельетона подходяще, – пошутил Жиглов.

У них возникло ощущение едва ли не мальчишеской радости, какого-то трепета и жути, когда они, сначала низко пригнувшись, а затем на коленях, начали продвигаться по лаве в мертвой тишине.

Проще было пересечь лаву от забоя к забою – как переплыть речку от берега к берегу. Они с этого и начали, но на середине пути Родионов предложил двигаться «вдоль». Добрались до участка, где лава крепилась экспериментальными стойками «системы Родионова».

– Семен Васильич, тут у меня сюрприз намечается, – сказал Родионов.

Жиглов пребывал еще в благодушии и ответил поощрительно:

– Ну-ну, ты ведь начинен сюрпризами. Давай удивляй.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.