– Ты бывал на этой шахте? Кажется, мы там что-то делали...
– Кажется ему! Врубовой мы там сделали – это всем известно.
– Да нет, года полтора-два назад, еще до моего прихода, там Родиончик что-то мастерил... Ты не помнишь?
Ладушкин внимательно смотрел на Бобкова... Промолчал. Вдруг предложил:
– Вот что: скажи ему, что здесь поняли ситуацию. Разберемся, посоображаем и через час-другой позвоним. Кстати, к тому времени и сам Ладушкин подойдет.
На этом телефонный разговор закончился.
– По-моему, надо шефу сказать.
– О чем? – врастяжку спросил Ладушкин.
– Естественно, о том, что случилось.
– А что случилось-то?.. Пока ничего...
– Не понимаю, – чуть вызывающе сказал Бобков.
– Попробую вразумить. Рядом с Родиончиком находится всеми уважаемый товарищ Жиглов – матерый жизнелюб. Предоставим ему решать предложенную жизнью задачку – уж он-то не ошибется. А что касается шахтного начальства, то ему не очень-то выгодно афишировать свои чэпэ, премии могут лишиться и вообще... Обвал-то произошел не на производственном участке, а на закрытом, так что могут и замять это дело, если с Родиончиком и Жигловым все обойдется...
– А если...
– А если случится то, о чем мы сейчас с тобой подумали, то уж тогда Родиончику и Жиглову никто не страшен.
– Н-да, вот это мне уже понятнее.
– Ну и лады. Тем более, что мы ничем не можем помочь. Остается ждать... Давай-ка закончим начатое, а то ведь ты, небось, в чемоданном настроении. Когда уезжаешь-то?
– Послезавтра днем.
– В воскресенье? Чудненько! Удобно провожать. Расставаться с нами не жалко?
– Жаль, но там я буту работать по своей теме.
– Правильно. Я бы тоже подался, да вот что-то удерживает.
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.