Дорога

Она привезла нас в старый сад, полный яблок, еще зеленых, но уже крупных и чуть краснеющих. Ветки в саду клонились, и мы все повторяли:

- Какой урожай! Как много яблок!

Но оказалось, что это как раз и не такой уж урожай, что бывает урожай, что и листьев не видно, что все облеплено яблоками.

Ветка полная яблок! Это же чудо, это же соблазн, волнение, радость, страх за себя: не могу устоять, хочу взять яблоко, хоть будь оно совсем незрелое - хочу сорвать яблоко...

Галька поворачивает ко мне голову, и я вижу в ее глазах то самое, что я думаю. Она хочет сорвать, очень хочет, и только Володя невозмутимо ведет машину между деревьев и смотрит вперед - только вперед и никуда больше. Кажется, что он просто не видит яблонь, не видит их красоты, соблазнительности, не чувствует радости этих полных веток. Вот уж я знаю, что ОН НИКОГДА НЕ СОРВЕТ, не знаю, пожелает ли, но НИКОГДА НЕ СОРВЕТ и вида не подаст, если и желает.

Ах, это Володино качество: ни за что не преступить! Никогда, ни под каким видом не преступить. Оно пугает даже, оно восхищает всех, оно удивляет. Оно подавляет меня.

К счастью, мы выехали из сада и попали на аллею тополей. Эта аллея была как кольцо из зелени: нижние ветки опустились прямо к земле, а верхние поднялись и выпрямились. За тополями торчали низенькие маленькие яблони, Ровные, одинаковые - молодняк. Сеянцы. Каждая растрепана по-своему, а все-таки почти все одинаковы: и одного роста, и одинаково подвязаны, и назвала их наша девушка смешно: «школка». «Это школка», - равнодушно сказала она, а мы все улыбались: эти яблоньки-подростки и правда выглядели как школьницы, только у них не было портфелей.

Мы приехали к пруду, в большой барак, почти совсем пустой, чистый, гулкий. Кровати были без матрасов, но это было то самое, о чем мы столько мечтали, - кровати, на которых можно растянуться, лечь как следует. А рядом с бараком был пруд, тенистый пруд с мостками, на которых можно было стирать.

Мне показалось, что мы попали в райский сад, откуда я никогда не уеду. Ну, по крайней мере несколько дней, ну хоть один день, Володя, пожалуйста! Гале тоже сад нравится. Володя согласился, потому что девушка сказала, что в пруду есть караси.

Барак был пустой, не приехали на уборку рабочие, еще рано было снимать яблоки.

Я только успела сказать:

- А ваше начальство не будет возражать, что вы нас пустили? - как явилось начальство: маленькая кругленькая женщина, сердитая на вид.

- Это кто это к нам пожаловал?

Девушка наша покраснела, но не испугалась.

- Это ко мне, Марь Ивановна, родственники мои на один день, переночевать. Они на машине, устали.

Грозная Марь Ивановна глядела сурово, но уже улыбались ее глаза.

- Смотри-ите, яблоки еще зеленые! Наедитесь - заболеете, - сказала она.

- Нет, мы не наедимся, мы даже с дорожек не сойдем, только в пруду искупаемся, - сказала я.

- В пруду хоть купайтесь, хоть тоните - вытащим! - сказала Марь Ивановна и села.

Она теперь улыбалась усталой, доброй улыбкой человека, которому надоело подозревать людей в том, что они приехали к ней за яблоками, приехали поживиться. У нее было такое выражение лица, что казалось, она говорила: «Я бы вам разрешила в своем саду рвать яблоки, да ведь не мой сад-то. Мне и самой подозревать противно».