Это были похвалы не каких-нибудь неуважаемых людей. Хвалили меня мать, отец и художник. Сосед, знаменитый художник, подкрепил похвалы моих родителей. Я тогда еще, кажется, в школу не ходил, а может быть, уже ходил в какой-нибудь начальный класс.

Когда я этот рисунок нарисовал, так я прямо запрыгал от радости: шутка ли, такой рисунок нарисовал! Я помчался к отцу, в его комнату, он как раз писал письмо моей бабушке, а я прямо на письмо положил ему свой рисунок, и отец смахнул его со стола. Я опять положил свой рисунок на бабушкино письмо, и тогда отец спросил, что мне надо. Я сказал, что мне надо знать, нравится ли ему мой рисунок. И он ответил, что нравится. Хотя, как потом выяснилось, отец даже не видел, что там нарисовано. И сказал так исключительно для того, чтобы я от него отвязался.

Мать пекла блины, один блин у нее подгорал, и она бросилась к плите. Как раз в то же самое время, когда я бросился к ней со своим рисунком. Она никак не могла перевернуть этот блин - я старался как можно ближе поднести свой рисунок к ее глазам. Мать закричала, чтобы я немедленно ушел, но я не ушел, а спросил, какого она все-таки мнения о моем рисунке.

- Это удивительно! - закричала она.

Только потом я понял, что ей показалось удивительным, как это люди могут до такой степени мешать другим людям печь блины. Но я тогда не так понял это мамино восклицание.

Знаменитый художник спал, но я разбудил его своим звонком. Он, зевая, стоял в дверях, а я показывал ему свой рисунок. Он погладил меня по голове, убрал волосы с моего лба, ущипнул меня за ухо и сказал:

- Это хорошо... это хорошо...

Он тут же захлопнул дверь, а я снова запрыгал.

Но это было плохо.

Все это было плохо.

Потому что меня ни разу не приняли в художественное училище, хотя я поступал туда девять раз.

Потому что я, несмотря ни на что, всю жизнь продолжал рисовать и писать красками и написал несметное количество рисунков и картин, живя за счет своей бедной матери, которой скоро исполнится сто два года.

Потому что потратил зря уйму времени, но только сейчас это понял.

Потому что я не давал жить другим людям, постоянно подсовывая им под нос свои произведения. Как некогда в детстве своему отцу, когда он писал письмо, своей матери, когда она пекла блины. И знаменитому художнику, когда он еще не совсем проснулся.

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.