- А почему ты...
- Видишь ли, у меня есть основания полагать, что над нами зло подшутили.
- Как так?
- У меня был один старый товарищ, врач. Он сошел с ума.
Это была вопиющая чушь, и в другое время я бы не удержался от смеха. Но я произнес это совершенно серьезно, и жена поверила. Лицо ее отвердело. Действительно, другое подобное оскорбление для женщины не придумаешь.
- Да, пожалуй, теперь мне начинает казаться, что это была не больница.
- На что это было похоже?
- Понимаешь... - Она сузила глаза и запрокинула голову. - Там все было голо и ужасно темно...
- Недалеко от моря?
- М-м...
- Здание двухэтажное? Одноэтажное?
- Д-да...
- А на дворе валяются железные бочки?
- М-м... Может быть...
- А врач? Такой крупный мужчина, да?
- Д-да, возможно...
- Что же ты, совсем уж ничего не помнишь?
- Ведь мне дали какие-то пилюли. У меня все, как в тумане, кажется, вот-вот вспомню - и не могу. Такое чувство, будто память у меня не моя... Но я отчетливо помню все, что было до того, как я приняла эти пилюли. Медсестру с родинкой на подбородке я бы сразу узнала, если бы встретила.
Да, женщину с родинкой на подбородке я в лаборатории Ямамото не встречал. Кажется, остается только одно средство: исследовать память жены машиной-предсказателем. Правда, это опасный путь. На этом пути уже погибла одна женщина - Тикано Кондо. Стоит ли попытка такого риска?
Я решился не потому, что ответил на этот вопрос. Просто меня охватила ярость. Нестерпимо уже одно то, что мне приходится испытывать такие страхи и волнения. С женой ничего не случится. Я с нее глаз спускать не буду. Думать же об опасностях - значит унижать самого себя.
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.