- На новую мантию?.. Гм... Гм., Только не все будут добывать мантию. Найдутся и такие, которые выроют могилу тиранам. И это будут марксисты!... Да, да, не народники, а марксисты!

С пути Владимир Ильич писал матери: «Окрестности Западно - Сибирской дороги, которую я только что проехал всю (1 300 верст от Челябинска до Кривощекова, трое суток), поразительно однообразны: голая и глухая степь. Ни жилья, ни городов, очень редки деревни, изредка лес, а то все степь. Снег и небо - и так в течение всех трех дней».

В Кривощекове В. И. Ленину пришлось сойти с поезда: мост через Обь тогда еще не был достроен, и на правый берег надо было перебираться на лошадях. Грустная картина представилась взору Владимира Ильича: в самом Кривощекове стояло несколько унылых станционных бараков, за которыми тянулась все та же голая степь; на правом берегу Оби строился поселок, а за ним виднелась тайга.

2 марта 1897 года Владимир Ильич перебрался на правый берег Оби. Коротая часы ожидания поезда на Красноярск, он писал матери:

«Пишу тебе, дорогая мамочка, еще раз с дороги. Остановка здесь большая, делать нечего, и я решил приняться паки и паки за дорожное письмо - третье по счету. Ехать все еще остается двое суток. Я переехал сейчас на лошадях через Обь и взял уже билеты до Красноярска... 700 верст мы протащимся двое суток. Дальше, за Красноярском, движение есть только до Канска, т.е. на 220 верст, а всего до Иркутска около 1.000. Значит, придется ехать на лошадях, - если придется. На эти 220 верст железной дороги уходит тоже сутки: чем дальше, тем тише ползут поезда...

Несмотря на дьявольскую медленность передвижения, я утомлен дорогой несравненно меньше, чем ожидал. Можно сказать даже, что вовсе почти не утомлен. Это мне самому странно, ибо прежде, бывало, какие - нибудь 3 суток от Самары до Спб. и то измают. Дело, вероятно, в том, что я здесь все ночи без исключения прекрасно сплю... Мороз крепкий: больше 20°, но переносится он несравненно легче, чем в России. Я бы не сказал, что здесь 20°. Сибиряки уверяют, что это благодаря «мягкости» воздуха, которая делает мороз гораздо легче переносимым. Весьма правдоподобно».

Наконец подали состав, и Владимир Ильич со своим спутником снова в одном вагоне, и снова расспросы об условиях жизни в Восточной Сибири, о политических настроениях сибирской интеллигенции чередуются с вспышками споров. Еще за три года до ссылки Ленина в Петербурге была нелегально издана его книга «Что такое «друзья народа» и как они воюют против социал - демократов?» Теперь Владимир Ильич с глубоким знанием вопроса громил Крутовского, пытавшегося отстоять реакционные взгляды «друзей народа», доказывал, что с развитием промышленного капитализма рождается новый, революционный класс - пролетариат, могильщик капитализма и создатель нового общества.

Поезд шел медленно. Наступала ранняя, дружная весна. Недавно сооруженная железнодорожная насыпь оттаивала на солнцепеке и оседала. Почти на каждой станции поезд простаивал часами: грузили дрова в тендер паровоза или ждали встречного.

В беседах и спорах со своим спутником Владимир Ильич почерпнул много полезных и необходимых сведений. Крутовский рассказал о нравах крупных чиновников восточносибирского генерал - губернаторства, заочно познакомил Ленина с Красноярском и его достопримечательностями, в числе которых фигурировала и библиотека купца Юдина. Он же подал мысль о том, что неплохо было бы получить разрешение генерал - губернатора отбывать ссылку в южной части Енисейской губернии, где и климат не так суров и отдаленность не так чувствуется, как в «стране Иркутской»...

У станции Боготол железнодорожный путь опять встретился со знаменитым Московским трактом и шел почти параллельно ему до самого Красноярска. И опять страшные видения терзали Владимира Ильича: по тракту, растянувшись длинной цепочкой, в сопровождении верховых конвойных, брели партии колодников.

... Наш поезд сегодня мчит могучий электровоз. Все такой же зеленой стеной стоит дремучая тайга, но на пути часто встречаются то поселки, то корпуса фабрик или заводов. Облик новой, индустриальной Сибири с каждым годом вырисовывается все четче и ярче.

Торопов сошел на станции Тайга, оставив в купе для молодых строителей - добровольцев, ехавших в Красноярск, томик Чехова.

- Так обязательно побывайте в ленинских местах, - сказал он на прощание. - Тут и Минусинск и Шушенское рядом...

4. На берегах Енисея

«Не в обиду будь сказано ревнивым почитателям Волги, в своей жизни я не видел реки великолепнее Енисея. Пускай Волга нарядная, скромная, грустная красавица, зато Енисей могучий, неистовый богатырь, который не знает, куда девать свои силы и молодость. На Волге человек начал удалью, а кончил стоном, который зовется песнью... На Енисее же жизнь началась стоном, а кончится удалью, какая нам и во сне не снилась. Так, по крайней мере, думал я, стоя на берегу широкого Енисея и с жадностью глядя на его воду, которая со страшной быстротой и силой мчится в суровый Ледовитый океан... Я стоял и думал: какая полная, умная и смелая жизнь осветит со временем эти берега!»

Когда Чехов писал эти строки, на берегах Енисея, у Красноярска, немолчно гремели кандалы: через город пролегал сибирский каторжный путь с огромной пересыльной тюрьмой, «слава» о которой шумела по всему этапу. Здесь был центральный пункт по распределению ссыльных, направлявшихся в Восточную Сибирь.

... Владимир Ильич прибыл в Красноярск 4 марта 1897 года и по рекомендации своего спутника Крутовского остановился на квартире у Клавдии Гавриловны Поповой, в доме № 33 по Большекаченской улице, где часто останавливались политические.

Из небольшой светлой комнаты на втором этаже, отведенной Ленину, открывался вид на закаченскую сторону города, застроенную домишками, и на вершину горы с белой каменной башней.

Весна стремительно вступала в свои права: горы с солнечной стороны уже совсем оголились от снега, на улицах журчали буйные ручьи, дороги вспухли, почернели. Наступила та самая распутица, когда нельзя проехать ни на санях, ни на телеге.

По проходному свидетельству Ленин должен был следовать к месту своего назначения в Иркутск и, как указывалось на обороте свидетельства, не имел права ни уклоняться от маршрута, ни останавливаться где бы то ни было, за исключением особых случаев, при непреодолимых препятствиях. Весенняя распутица и явилась тем самым «непреодолимым препятствием», которым Владимир Ильич мог объяснить свою остановку в Красноярске.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.