Из искры

Во время пребывания в Красноярске Ленин много работал. Здесь он написал крупную теоретическую статью «К характеристике экономического романтизма» и собирал материалы для своего труда «Развитие капитализма в России». Ежедневно он занимался в библиотеке купца Юдина, которая находилась на Таракановской даче в двух верстах от окраины города. «Посещаю и городскую библиотеку, - сообщал Владимир Ильич родным, - в ней можно просматривать журналы и газеты; приходят они сюда на 11 день, и я все еще не могу свыкнуться с такими поздними «новостями».

Беспокойство о своих товарищах по петербургскому «Союзу борьбы за освобождение рабочего класса» А. А. Ванееве, Г. М. Кржижановском, В. В. Старкове и других, которые должны были отправиться в ссылку не по проходным свидетельствам и не по этапу, а в арестантских вагонах, ни на минуту не покидало Владимира Ильича. Он не раз справлялся о сроке прибытия этой партии ссыльных и, наконец, узнал, что она двинулась в путь из Москвы 25 марта.

4 апреля Владимир Ильич вышел к поезду, однако стража не допустила его к вагону, в котором ехали ссыльные. Удалось только издали обменяться приветствиями со своими единомышленниками и друзьями.

Со следующей партией ссыльных должен был прибыть Николай Евграфович Федосеев - первый организатор марксистских студенческих кружков в Казани. В одном из таких кружков в свое время участвовал Ленин, но лично с Федосеевым он никогда не встречался. Владимир Ильич поставил себе целью хотя бы здесь, в Красноярске, во что бы то ни стало встретиться с Федосеевым, переписка с которым уже давно велась.

10 апреля, задолго до прибытия поезда, Ленин пришел на вокзал и, как только подошел поезд, устремился к арестантскому вагону. Сквозь решетку открытого окна вагона он увидел человека в простых очках, с жидкой бородкой и свисающими усами, утомленного скитаниями по ссылкам, заметил нервную улыбку на его лице, но побеседовать с ним не удалось. Тогда Ленин зачастил в фотографию Келлеля, надеясь, что сюда, может быть, приведут из пересыльной тюрьмы Федосеева для фотографирования. Рвался в это «справочное бюро» и сам Федосеев. В архивах сохранилось его прошение губернатору, в котором он ходатайствовал разрешить ему «сняться в местной фотографии», но просьба была отклонена.

И все - таки встреча состоялась. А. Ванеев и Ю. Цедербаум, выпущенные из пересыльной тюрьмы для следования к месту ссылки, оставили свои вещи в тюрьме, а на следующий день, 24 апреля, явились за ними с телегой, которую в качестве хозяина сопровождал Ленин, одетый в большую шубу извозопромышленника. Во дворе тюрьмы «освобожденные» потребовали вызвать в цейхгауз Федосеева, «старосту» политических для сдачи имущества. Пока они укладывали на телегу вещи, «извозопромышленник» беседовал со «старостой».

Прошение Ленина, поданное иркутскому губернатору 6 марта, где - то бродило по канцеляриям, и вдруг 22 марта след его обнаружился: было решено подвергнуть просителя медицинскому осмотру, чтобы убедиться, действительно ли по состоянию здоровья он нуждается в поселении в южной части Енисейской губернии. Осмотр состоялся в здании врачебного отделения «особого присутствия» под председательством вице - губернатора, с участием полицмейстера и тюремного надзирателя. Комиссия обнаружила у Владимира Ильича заболевание легких и отправила свое заключение в Иркутск, на усмотрение губернатора. В первых числах апреля Ленин получил из Иркутска от врача Ляховского, направленного туда в ссылку, телеграмму: «Слышал назначении Вас Минусинск».

Обрадованный этой вестью, Владимир Ильич писал матери:

«Назначением своим (если слух оправдается, - а я не думаю, чтобы он был ошибочный) я очень доволен, ибо Минусинск и его округ - лучшие в этой местности по превосходному климату и по дешевизне жизни. Расстояние от Красноярска не очень большое, почта ходит два или три раза в неделю, так что письмо с ответом будет ходить, вероятно, вместо теперешних 22 - 23 дней, дней 30 - 35, не более. Я думаю, что раньше навигации ехать мне не удастся, ибо распутица теперь уже полная, и партия, отправляющаяся в Иркутск, задержана здесь вся до мая. А когда откроется навигация, - можно будет на пароходе доехать до Минусинска».

Ожидая официальных известий, Владимир Ильич продолжал работать в библиотеках, иногда совершал длительные прогулки по живописным окрестностям Красноярска. «Здесь окрестности города, по реке Енисею, - писал он родным 17 апреля, - напоминают не то Жигули, не то виды Швейцарии: я на - днях совершил несколько прогулок (дни стояли тут совсем теплые и дороги уже высохли), которыми остался очень доволен...»

24 апреля Ленину объявили решение губернатора, вручили проходное свидетельство и взяли подписку о том, что он первым пароходом выедет в распоряжение минусинского исправника.

30 апреля на товаро - пассажирском колесном пароходе «Св. Николай» Владимир Ильич выехал в Минусинск.

... Так же, как прежде, сегодня могуч, величав и красив Енисей. С такой же стремительностью и быстротой мчит он свои большие воды. Только на берегах его слышен не звон кандалов, не стон, а песня, волнующая сердце своей новизной и радостью. Пришло то время, когда полная, умная и смелая жизнь осветила берега отца сибирских рек. В водах Енисея отражаются краны новостроек, корпуса и трубы заводов - гигантов, поднявшихся за годы пятилеток.

В годы первой пятилетки в Красноярске строился один из крупнейших заводов. Территория этого предприятия заняла огромное пространство, пересекла тракт, по которому проходили партии колодников, а один из его многочисленных цехов фундаментом своим врезался прямо в самый тракт, перегородил дорогу слез и печали. Строители запечатлели это событие, установив мемориальную доску с надписью:

«13 июня 1933 г. здесь

пересечен тракт «Великий

сибирский каторжный путь».

Сегодня в Красноярске насчитывается более сотни действующих фабрик и заводов. А сколько вокруг города строительных площадок, над которыми поднимаются башни и стрелы кранов!... По берегам Енисея кочуют буровые вышки геологов, ведущих исследования для стройки Красноярской ГЭС. Молодые строители - добровольцы, прибывшие в Красноярск по путевкам Ленинского комсомола, закладывают цехи завода строительных деталей.

Глухие провинциальные города прежде с годами старились, дряхлели, как и их жители. Отпечаток старости лежал и на Красноярске.

В советское время к городу словно вернулась молодость: он расцвел и посвежел. Да это и не удивительно. За триста лет дореволюционного существования Красноярск не вырос так, как за сорок лет советской жизни. Он стал индустриальным центром края. Теперь уже нельзя одним взглядом окинуть разросшийся Красноярск.