- Но, черт возьми, Долорес, а что еще он мог сказать? - спросил молодой Эйнсворт, неловко улыбаясь. - Мне кажется, что твоя голова полна всякой суеверной чепухи из - за этой грозы, которая так взволновала твоего дядю во вторник ночью. Но ведь гроза окончилась до его смерти.
- Откуда вы это знаете?
- Доктор Гриффин сказал, что сквайр умер не раньше трех часов утра. Во всяком случае, до того времени он чувствовал себя вполне здоровым.
- Вы уверены в этом? Молодой человек поглядел на Холмса с очевидным недоумением.
- Конечно, уверен. Мистер Лестрейд может подтвердить вам, что я заходил в комнату сквайра три раза в течение ночи. Трелони сам просил меня об этом.
- Тогда я хотел бы познакомиться с фактами с самого начала. Может быть, вы начнете, мисс Дейл?
- Хорошо, мистер Холмс. Во вторник вечером мой дядя попросил Джеффри и доктора Гриффина пообедать с нами в Гудменс Ресте. С самого начала чувствовалось, что дядя был чем - то обеспокоен. Я приписала тогда это доносившимся издалека раскатам грома: дядя не любил и даже побаивался грозы. Однако мне до сих пор не ясна истинная причина его беспокойства. Как бы то ни было, обстановка в течение вечера становилась все более и более нервной. Попытки доктора развеселить нас не улучшили нашего настроения, особенно после того, как молния вдруг ударила в дерево в роще. «Я должен теперь ехать домой, - заявил Гриффин, - и надеюсь, что со мной ничего скверного не случится в эту грозу». «Ну, а я доволен, что остаюсь, - засмеялся Джеффри. - Нам здесь будет достаточно уютно: ведь в доме наверняка есть надежный громоотвод». Мой дядя подскочил в кресле. «Вы молодой осел! - закричал он. - Разве вы не знаете, что у нас нет громоотвода?» И он задрожал, как человек, сошедший с ума.
- Я так и не понял, почему мои слова его рассердили, - прервал рассказ Эйнсворт. - Затем сквайр стал распространяться насчет своих кошмаров...
- Кошмаров? - спросил Холмс.
- Да. Он кричал, что страдает от кошмаров и что в такую ночь старик не должен оставаться в одиночестве...
- Дядя немного успокоился, - . продолжала мисс Дейл, - когда Джеффри обещал навещать его ночью. В самом деле, старика было очень жаль. Когда ты заходил к нему, Джеффри?
- Первый раз в половине одиннадцатого, затем в полночь и, наконец, в час ночи.
- А вы разговаривали с ним? - поинтересовался Холмс.
- Нет, он спал.
- Тогда как же вы узнали, что в то время он еще был жив?
- Видите ли, как и многие другие люди его возраста, сквайр пользовался лампой - ночником. Это был фонарь, горевший голубым светом в нише камина. Мне, конечно, не удалось увидеть много, но зато я явственно слышал в перерывах между завываниями ветра тяжелое дыхание спящего.
- Было только пять часов утра, - продолжала мисс Дейл, - когда... Нет, я не могу больше говорить. Не могу... - И она разразилась рыданиями.
- Успокойся, успокойся, дорогая, - сказал Эйнсворт, пристально глядя на девушку. - Мистер Холмс, для нее это такое тяжелое испытание...
- Может быть, мне продолжить? - спросил викарий. - Только начало рассветать, когда я проснулся от сильного стука в дверь. Мальчик - грум принес нам ужасную новость из дома сквайра. Оказывается, горничная утром, как обычно, принесла сквайру чай и, подняв шторы, увидела своего хозяина мертвым в постели. Она в ужасе подняла крик на весь дом... Я набросил на себя плед и поспешил в Гудменс Реет. Когда я вошел в спальню вместе с Долорес и Джеффри, доктор Гриффин, которого вызвали раньше, уже заканчивал обследование покойного. «Он мертв уже почти два часа, - сказал доктор. - Хоть убейте меня, но я никак не могу определить причину его смерти». Я отошел от кровати, мысленно успокаивая себя молитвой, когда вдруг заметил золотые часы Трелони, блестевшие под лучами утреннего солнца. Лежали они на маленьком мраморном столике среди пузырьков с лекарствами и банок с мазью, испускавших резкий запах, особенно ощущавшийся в непроветренной комнате. Часто говорят, что во время сильного волнения мы обращаем внимание на всякие мелочи. Так случилось и тогда. Мне почему - то показалось, что часы не ходят. Я поднес их к уху - часы тикали. Я совершенно машинально повернул заводную головку на два оборота, до отказа. Раздался резкий звук: «Кр - р - ак!», - заставивший Долорес нервно закричать. Я точно запомнил ее слова: «Викарий! Перестаньте же! Этот звук так напоминает предсмертный хрип...»
На миг все замолкли. Мисс Дейл печально опустила голову.
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.