Через день мы расстались. Я поехал к себе домой, Кондратий Ефимович - в Крым, погреть на морском бережку старые кости, а Наташенька осталась в Москве у тех самых родственников, у которых жила во время конференции. Жалко! Лучше бы она со мной вместе поехала. Поговорили бы, узнал бы о ее жизни подробнее, а то все не удавалось расспросить, вое стеснялся. Знал одно: что живет она южнее нашего рудника, на одном из маленьких приисков. Подумал - подумал и на прощанье подарил ей белокаменную уральскую «Хозяйку Медной горы». Вот как пригодилась.

- Увидимся или нет, но адресок мой запомни, Володимер, - наказал Кондратий Ефимович. - Кемерово, Подгорная, самая крайняя изба к Искитимке - реке.

Как и говорил Антон Сергеевич Бабак, от геологической экспедиции я намного отстал. Нужно было добираться своими силами. Отчитался перед рудкомом, захватил кое - какие припасы - и в путь.

Там, где железная дорога кончалась, начиналась кондовая тайга.

С последней станции вышел под вечерний перезвон кузнечиков. У подошвы Лысой горы, там, где кудрявился черемушник, снял отцовский выцветший плащ, присел в тени молодой березки ненадолго, выкурил папироску. Почти у моих ног выползла полосатая ящерица, глянула на меня черным глазком - бисеринкой и настороженно прижалась к плоскому серому камню.

- Ладно, - говорю, - не беспокойтесь, я ухожу.

На гору поднялся в зеленые сумерки. Такие зеленые, будто хрустальные, сумерки только в нашей Кузнецкой тайге бывают. Далеко на востоке неслышно метались базовые сполохи, а из падей все выше поднимались густые тени. У самой горы в квадратике одинокой усадьбы мигнул огонек, дрогнул, погас и вновь зажегся. Молочный, расплывчатый ручеек дыма опоясывал гору. И что - то мне вдруг вольно - вольно стало, оттого ли, что ширь такая вечерняя вокруг, или что терпко запахло росными травами, или голос чей - то захотелось услышать. Часто со мной такое случалось за последнее время. Постоял, постоял на горе, присмотрелся к огоньку внизу и, будто ухватившись за его золотой лучик, пошел к усадьбе.

Старик - хозяин принес к столу рамку теплого меда, мы сели за чай со смородиновой заваркой и незаметно разговорились. Мед тяжелыми каплями оседал на тонкое дно стакана, вокруг лампы мелькал хоровод мошкары, в окно врывались запахи трав, молодой хвои, и слышно было, как ночные птицы кричат все тише, протяжнее. Как умел, я рассказывал о Москве, о конференции сторонников мира, о том, как теперь люди восстали против войны, против тех, кому она выгодна.

- Благодарствую, - сказал хозяин, - за известия, за Москву благодарствую. Ко мне ведь газеты редко доходят. Думать ночами буду. Много ли вас собиралось за мир говорить?

- Много, - отвечаю, - тысячи полторы, пожалуй, было, но ведь это те, кого народ выбрал да послал. Сколько, допустим, в Кузбассе живет - миллион, а ведь нас от Кузбасса; на конференции голосовало не больше пяти человек.

Хозяин встал, взял с углового столика, потом поставил передо мной самодельную, выкрашенную чернилами рамочку и опросил:

- Она была?

Смотрю и глазам своим не верю: Наташенька! Глаза ее, лицо ее! Улыбается! Точно так она улыбнулась, когда приняла от меня «Хозяйку Медной горы».

Еле выговорил:

- Наташа Озерова... Как она?.. Как ее портрет у вас, дедушка? Как он здесь оказался?

Старый таежный житель кивнул:

- Очень даже просто: Наталья - наш агитатор, радистка с прииска. Летось меня от смерти вызволила... Напорол ноту о злой камень, а кровь во мне стариковская, не совладала с недугом, заражение получилось - лежу и света белого не вижу и ступить не могу. А тут она, Наталья, пригодилась. Туда, сюда кинулась, обмыла ногу, перевязала и тем же часом долой с заимки. Не успело солнышко за полдень перевалить, смотрю, катит доктор, с ним фершал, а впереди, на буланом, Наталья. Не будь девши, осиротели бы мои пчелки.

Наташа... радистка... прииск... Все у меня в голове перемешалось.

- Где она теперь, дедушка, на прииске?

- Где ж ей быть, коли вернулась из Москвы... Видишь, куда птаха залетела!

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• …
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• 9
• 10
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.