Никита - музыкант

Отец и дед Сашок проводили баржу взглядом, и Никиту поразило строгое и даже какое - то торжественное выражение их лиц. «Наверное, они думают сейчас, что это плывёт в Москву хлеб, который сдал государству наш колхоз», - догадался Никита и тоже сделал серьёзное лицо. Ведь и он имеет к этому делу кое - какое отношение: совсем недавно водил Никита своё пионерское звено на сбор колосков.

Пароход прошёл, но волны долго ещё набегали на берег. Когда же собрались отчаливать, подкатила ещё одна подвода.

На ней восседал черноволосый узкогубый мужчина с дерзким взглядом. Въехав на паром, он сразу же затеял шумный спор с пассажирами. Заметив его, отец нахмурился.

- Ох, не люблю молодца! - сказал он деду.

А черноволосый подошёл к отцу и, подбоченясь, - мне, мол, всё трын - трава - воскликнул:

- С добрым утром, Сергей Данилыч! Никак едешь колхозные излишки городскому жителю продавать?

- Здорово, Сёмочкин! - отозвался сдержанно отец. - Опять на базар? Когда ты работаешь, скажи на милость?

- Работа не медведь - в лес не убежит. В колхозе и без меня народу уйма, - осклабился Сёмочкин и подмигнул Никите: - Верно, пацан? Вот везу продавать продукцию собственного хозяйства. Ты почём будешь яблоки отдавать?

- А тебе это зачем? Всё равно цену заломишь... Спекулянт ты, прямо надо сказать...

- Ишь, святой выискался! - огрызнулся Сёмочкин и стал пробираться к своему возу.

- Ничего... Будет время - прихлопнем твою лавочку, - проговорил отец спокойно.

Никита хотел крикнуть Сёмочкину что - нибудь обидное, но не смог найти нужных слов и только с презрением отвернулся от него.

От Дона к городу вёл прямой, гладко укатанный грейдер. Лошади пошли быстро, и вскоре на горизонте выросли «белые башни элеватора, дома и деревья.

Вот и базар. Едва подводы въехали на широкую площадь, отец усадил Никиту на воз повыше и сказал:

- Ты посиди, сынок, а я пойду цены посмотрю. От воза не отходи, - и скрылся в толпе.

А на Никиту обвалом свалился разноголосый гул: ржали лошади, гудели, разворачиваясь, грузовики. В глазах у Никиты зарябило от красок, когда он посмотрел вдоль рядов. Вот пламенем горят помидоры, выложенные высокой кучей; вьются пчёлы над разбитым арбузом, а его собратья лежат рядом зелёные, тугие, ожидая покупателей; словно выпавший снег, голубеет в чашках творог. Вот молодайка накинула на плечи цветную шаль, а продавец, высунувшись из палатки, восклицает: «Ну, пропали теперь все ребята на селе!...» А. вон и Сёмочкин стоит на возу и бойко покрикивает:

- А ну, навались, у кого деньги завелись... Яблочки высший сорт!

Никита нахмурил брови, совсем как отец тогда, на пароме. Давешнее неприязненное чувство вспыхнуло с новой силой. «Откуда берутся такие люди? И почему терпят их взрослые?» - думал мальчик, а базар всё шумел и шумел.

Отец вернулся весёлый.

- Народу наехало - повернуться негде, - сообщил он, улыбаясь. - Урожаище сильный! Встретился я с дружками из соседних колхозов, и решили мы Сёмочкину и ему подобным цены сбить. Пусть - ка попрыгает. Как ты полагаешь: правильно?