Степь и кибитки

Галзана я очень любил. В раннем детстве ездил на нём верхом, играя, дёргал его за уши, хлопал по носу. Мой верный друг всё это сносил терпеливо и кротко. Подросши, мы бегали с ним взапуски по степи, валялись в траве. Он всюду сопровождал меня. Я делился с собакой и куском мяса и лепёшкой, а когда в нашем хотоне резали баранов, добывал ему всякими правдами и неправдами потроха и кости.

В первый год моей работы на «кущанке» Галзан неотлучно находился при мне.

Но весной следующего года на меня налетело тяжёлое, как буран, горе: нежданно, от пьяной руки человека, у которого на голове была надета фуражка с кокардой, погиб мой лохматый друг. Этот человек въехал в хотон на тарантасе. С ним было два казачьих урядника. Он ехал по хотону и палил из револьвера вверх. После каждого выстрела человек валился спиной на дно тарантаса и громко хохотал, дрыгая поднятыми вверх ногами.

После я узнал, что это был податной чиновник, который ездил по кочевью собирать подати. Заодно он скупал у кочевников овец.

Чиновник остановился возле кибитки моего отца.

- Эй, хозяин! - закричал он и опять выстрелил вверх. - Барашка-марашка есть?

- Есть!.. Два барашка есть, - ответил отец, высовывая голову наружу.

Но, завидев чиновничью фуражку с белым верхом, а рядом казачьи фуражки урядников, отец поспешил добавить:

- Один барашка очень худой... Гляди, подыхать станет. Другой барашка хороший. Жирный. А шерсть, как белая туча... Очень хороший барашка. Продаю один барашка. Три рубли стоит...

- За барашка-марашка три рубли? - захохотал чиновник и опять пальнул вверх. - Это шибко дорогой барашка-марашка.

- Сян, господин, - покорно согласился отец, зная, что с начальственным покупателем торг короткий. - Два рубли, господин...

- Вот это дело! - сказал чиновник и весело подмигнул урядникам. - Давай сюда барашку и марашку...

Когда баран был доставлен, податной, вынув рублёвую бумажку, бросил её отцу.

- Держи, хозяин, за барашка... А марашка оставь себе... В другой раз за ним приеду... Как возьму марашка, так целковик и отдам... Раз товар взят половиной - половина и цены.

Пальнув из револьвера, он захохотал, повалился в тарантас и задрыгал ногами.

К концу этого торга, на свою беду, возле кибитки появился я. Впереди меня мчался Галзан. Но потом отстал, погнавшись за перепёлкой.

Бросив связанного барана на дно тарантаса, податной приказал трогать. Не успел тарантас отъехать на полсотни шагов, как навстречу ему из ковыля вынырнул Галзан и залаял на выстрелы. В это время податной снова собирался паль-путь вверх, но, заметив собаку, раздумал. Я видел, как рука пьяного чиновника раскачивалась, раскачивалось и дуло. Но когда податной выстрелил, Галзан сразу рухнул, зарывшись мордой в траву. Пуля попала ему в лоб, в междуглазье...

Я закричал, рванулся к Галзану, уткнул голову в пушистую шерсть преданного друга и, кажется, пролежал долго.

В ту ночь я не мог заснуть: горе щемило сердце.

Я всхлипывал, а в голове моей копошились какие-то неясные мысли, которых я даже не мог собрать и которые мне были непонятны. Я только смутно чувствовал, что в них было что-то новое, необычное и... страшное.