Думая об ответственности, которую наше искусство несет перед будущим, нельзя не вспомнить об одной из самых замечательных черт в великолепном облике Владимира Маяковского: уверенной смелости заглядов его вперед, близости его к будущему, огромном даре талантливого провидения, уменье каждый сегодняшний мелочный факт проецировать на фоне грядущего.

Характерно, что для Маяковского революционер это «тот, кто, понимая или угадывая грядущие века, дерется за них и ведет к ним человечество» («Мое открытие Америки»).

Обрушиваясь мощью своего таланта на все, что в нашем быту, в нашей жизни замедляло бег вперед, Владимир Владимирович Маяковский стремился разглядеть людей коммунистического завтра.

Маяковский был подлинным мечтателем в ленинском понимании этого слова. Его любовь к человеку будущего, наследнику всех наших дел, - это не беспочвенная восторженная утопия, не дешевая голубая фантастика: это уверенность бойца, берущего точный прицел, хорошо знающего высоты, которыми надо овладеть.

Начав, как и все ранние футуристы, с огульного отрицания прошлого, Маяковский, пройдя сложный поэтический путь, кровно связав свою судьбу с судьбами пролетарской революции, стал не только поэтом яростного отрицания, но и глашатаем нового.

Каким полноценным, великолепным, свободным от всякой ветоши старого быта представлялся Маяковскому грядущий человек, которому поэт завещал «фруктовый сад своей души» - все самое лучшее, самое дорогое, что зарождалось в его поэтическом воображении. И он рвался навстречу этому человеку, шагал так, что «брюки трещали в шагу», так, что «время сзади ядрами рвалось» и к старым дням лишь «ветром относило... путаницу волос». К ним, к людям будущего, адресовал Маяковский свои последние стихи, обращаясь к потомкам через головы близоруких критиков-литературоведов: «Слушайте, товарищи потомки». В этих потрясающих по силе стихах Маяковский просто и тепло, «как живой с живыми» беседует с грядущими поколениями, зная, что его, никогда не бывшая в найме строка

«Трудом

громаду лет прорвет и явится

весомо,

грубо,

зримо, как в наши дни

вошел водопровод, сработанный

еще рабами Рима».

Чувство огромной ответственности перед будущим заставляло его быть неумолимо требовательным к своей поэтической работе и работе товарищей.

Откликаясь на каждое событие текущего дня, готовый по первому зову двинуть свои стихи на любой участок борьбы, никогда не отказываясь высокомерно от «мелких» тем, Маяковский даже в самых небольших вещах был поэтом большого дыхания. Поэтому даже самые злободневные его стихи надолго переживали даты, которым они посвящались. И это достигалось без всяких потуг писать на вечность. Сроки служения стиха бесконечно расширялись огромной искренностью, политической точностью, безукоризненным качеством и тем чувством ответственности, которое никогда не покидало Маяковского. Его часто тревожил вопрос: отвечает ли работа наших писателей, художников, актеров требованиям времени? «С точки зрения коменданта того интендантства, которое собирает все это искусство, не будут ли эти поставщики через пять- десять лет привлечены к ответственности за поставку явно гнилого сукна?» - грозно спрашивал он в своей речи на диспуте в Малом театре 26 мая 1924 года. И он дрался за высокое качество, за новые методы, которыми нужно подавать в искусстве новые темы, никогда еще не бывшие предметом искусства. Именем будущего громил он на диспутах, в журналах, в стихах, в статьях людей, пытающихся жить в искусстве на готовеньком, идти легкими, проторенными тропками:

«где,

когда,

какой великий выбирал путь,

чтобы протоптанной

и легше?»

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.