стать: отец по крайней мере, миром, землей, по крайней мере, - мать».
Он предугадывал отношения полов в социалистическом обществе, когда не будет «...любви-служанки замужеств,
похоти,
хлебов».
Какой страстной, громоподобной, всесокрушающей яростью пропитаны его стихи, которыми он взрывал последние залежи старья в нашей новой, проветренной, просторной, ясной жизни:
«...дыханием моим,
сердцебиеньем,
голосом, каждым острием издыбленного в ужас
волоса, дырами ноздрей,
гвоздями глаз, зубом, искрежещенным в звериный лязг, ежью кожи,
гнева брови сборами, триллионом пор
дословно всеми порами в осень,
в зиму,
в весну,
в лето, в день.
в сон,
не приемлю,
ненавижу, это все. Все, что в нас
ушедшим рабьим вбито, все,
что мелочинным роем оседало
В 9-м номере читайте о красавицах пушкинской эпохи вдохновлявших великих поэтов и живописцев¸ которые, в свою очередь, увековечивали их в своих полотнах и произведениях, о закрытой полицией первой выставке французского художника Амедео Модильяни, о создателе фильмов, вошедших в золотой фонд отечественного и мирового киноискусства, режиссере Алексее Германе, о прекрасной поэтессе Веронике Тушновой, о таинственном дневнике Михаила Михайловича Пришвина, новый детектив Ларисы Королевой «Шоу толстушек» и многое другое.
Из книги «Зачем оставлять им жизнь»