Карский прорыв

Шестаков и Болдырев стояли на причале морского порта у стенки, где был взорван «Руссель».

В воде еще полно было всякого мусора, обломков. Чуть в стороне, вдоль причала, лежали тела погибших во время взрыва.

Болдырев подвел к ним Шестакова, указал на Берса:

– Вот он... Вахтенного, к счастью, только оглушило. Он этого липового ревизора сразу же опознал.

Шестаков спросил:

– А пропуск сохранился?

– Ну, как же! Правда, он подмок маленько, но я его высушил... – Болдырев достал из кармана гимнастерки и аккуратно разгладил листок. – Вот, видите: Кутырин Семен Иванович, ревизор финотдела. Подпись заместителя начальника штаба, печать. Все чин чином...

– И что, этот Кутырин рискнул... Болдырев досадливо перебил:

– Да нет, настоящий Кутырин в командировке. Просто фамилию его использовали для блезиру.

Шестаков в задумчивости прошелся по причалу.

– А подпись замначштаба?

– С Алексеем Алексеевичем Шаговым я уже разговаривал. И пропуск ему показывал. Моя, говорит, подпись – похожая. Я, говорит, наверное, и от своей настоящей не смогу ее отличить.

Шестаков нахмурился:

– Ну, подпись, положим, могли срисовать. Есть способы. А печать?..

– Настоящая, по всему судя. Мы тут всем отделом ее разглядывали, даже в лупу смотрели.

– И что же, таким образом, выходит? – Шестаков, прищурясь, смотрел на Болдырева. – Подпись – похожая, фамилия – подлинная, печать – настоящая. Да, он ведь и пароль вахтенному правильно сказал?

Болдырев побагровел.

– Выходит, таким образом, – невольно повторил он за Шестаковым и развел руками. – Выходит, что пропуск выдали в нашем штабе. И пароль тоже.

– Значит, предатель?..

Болдырев поджал губы и не ответил. Шестаков продолжал мерить большими шагами набережную.