Карский прорыв

– Я все рассчитал как будто, – сказал он. – Белые, уходя из Архангельска, затопили на рейде двенадцать судов.

– Так...

– Я знаю точно, что в кочегарках этих посудин находится полтораста – сто шестьдесят тысяч пудов угля и тысяч сто пудов мазута как минимум...

– И что нам толку? – спросил Болдырев. Щекутьев обернулся к нему:

– Толк может быть, и немалый. Мы можем попытаться достать это топливо.

Шестаков спросил:

– А каким образом?

– Очень просто. У нас здесь имеется три больших водолазных бота и несколько маленьких. Почти все они на плаву. Если снарядить добрую команду, можно попытаться достать уголь коробами и в мешках...

– Подожди, я не понял, – перебил Шестаков. – Какой смысл доставать уголь на рейде, если даже здесь, у стенки, можно сказать, на берегу, мы его с «Руссе-ля» взять не можем?.. Не вижу разницы! Щекутьев терпеливо разъяснил:

– Разница такая, что «Руссель» взорван, а большинство тех посудин цело.

– То есть как?

– Очень просто: на них открыли кингстоны, суда и затонули... Не стали на них взрывчатку тратить – они того не стоили. Да и не предвидели беляки, что мы их поднимать надумаем. Взорвали только «Лейтенант Овцын» и «Орлик».

Шестаков переглянулся с Неустроевым, и на лице начальника экспедиции появилась тень надежды.

– А что... можно было бы попробовать... – задорно сказал Неустроев. – Только неясно – для начала – как мы этих утопленников разыщем?

– Это я предусмотрел! – объявил с горделивой улыбкой Щекутьев. – У меня все на карте отмечено.

– Ну-у, молодец! – Шестаков радостно хлопнул Щекутьева по плечу. – Хвалю за службу!

Щекутьев весело отозвался:

– Служу революции!

– Значит, так... Сегодня же приступаем к расстановке буев на местах затопления кораблей, согласно отметкам на карте товарища Щекутьева, – деловито резюмировал Шестаков. – Завтра в составе всего штаба и приданных специалистов выйдем в море, посмотрим на месте...

На заседании штаба каравана присутствовали штабисты – все двенадцать – и начальник отдела ЧК Болдырев.