– И не ломай себе голову из-за колымаги. Я куплю тебе другую... Вот увидишь...
Значит, он разговаривал с отцом, но не хотел в этом признаться. Все из-за своего самолюбия, как всегда. Она улыбнулась в темноте. Но почему он по-прежнему так дрожит? Она хотела спросить, но сдержалась. Плечи Фреда постепенно опускались, словно под бременем накопившейся усталости. Навстречу им пронесся грузовик, ярко осветив салон машины. Фред плакал.
– Что с тобой?
– Ничего... Я... Просто очень спать хочется, вот и все. Ей стало его жалко: это прозвучало так по-детски.
– Поедем, ты отдохнешь...
– Куда? Куда мне идти?
– Ко мне, – предложила она, удивившись вопросу.
– Спасибо, Тереза, ты добрая... Очень добрая... Он остановил машину, сжал девушку в объятиях,
шепча:
– Не надо оставлять меня одного... Ты нужна мне...
– Но ты тоже нужен мне, Фред...
Терезе захотелось попросить у него прощения за вчерашнюю сцену.
– Я жалею о том, что наговорила тебе, Фред... Я этого не думала, знаешь...
Он уткнулся ей в плечо, и она едва расслышала:
– Нельзя... нельзя доводить человека до крайности... Нельзя.
– Нет; дорогой... Я больше так не буду...
Он погладил Терезу по щеке. Что-то ее оцарапало. Часы у него на руке. Девушка возмутилась.
– Фред! Держу пари, что ты стянул часы у отца! Реакция Фреда ее ошарашила.
– Папа! Плевать я на него хотел! Слышишь! И на тебя тоже! Я не желаю, чтобы мне задавали идиотские вопросы! С меня хватит, понимаешь? Хватит!
Он рванул машину с места. Тереза не смела нарушить молчание. Может быть, потому, что, не отдавая себе в этом отчета, что-то поняла.
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.