Почему я еду? Ну как сказать... У человека ведь всего одна молодость, и не такая уж она долгая... Хочется связать это самое лучшее в жизни время с большим, настоящим делом. Таким, которым будешь гордиться, о котором с радостью всегда будешь вспоминать...
Перестук колес. Час за часом, час за часом. Пейзаж за окошком вагона почти не меняется: он неброский и одновременно какой-то удивительно просторный, лиричный и масштабный, обаятельно соединивший нежную, прозрачную графику перелесков, бескрайнюю размашистость полей, блеклую голубизну неба.
Россия...
Я записываю в блокнот разговор со Светой Распашновой, штукатуром четвертого разряда, членом МГК ВЛКСМ, бойцом отряда имени XVIII съезда, а рядом, в соседнем «отсеке» общего вагона, поют под гитару:
Чтобы жить километрами,
А не квадратными метрами...
Только что была остановка в Арзамасе. Земля Аркадия Гайдара. Митинг, речи, приветствия. Хлеб-соль и оркестр, лихо отгремевший «Легко на сердце от песни веселой».
Поезд уже тронулся, медленно идет вдоль перрона, а люди все смотрят и смотрят в сторону вагонов с надписью: «Всесоюзный ударный комсомольский отряд имени XVIII съезда ВЛКСМ».
Смотрят по-разному. Кто-то машет рукой, смеется, кто-то явно растроган, глаза влажные. У одних во взгляде доброжелательный интерес, у других грусть. В основном у тех, кто постарше. Чьи дороги утрамбовались-улеглись. Кто уже вряд ли сорвется в неизведанное, как эти парни и девчата из Всесоюзного ударного. И кто вспоминает собственные беспокойные меридианы юности или спрашивает себя, а не пропустил ли он когда-то свой главный поезд?
И чтоб таежные запахи,
А не комнаты затхлые...
– поют ребята-отрядовцы.
«Ударный отряд»... «Боец»... «Десант»... Мне приходилось встречать людей, с иронией пожимающих плечами при этих словах. Игра, мол... Не знаю. Наверное, есть игры, в которые хочется играть всю жизнь.
Игра? Когда в ночь на первое мая двенадцать самолетов ушли на север из уже весенней Тюмени в еще зимний Уренгой, когда, совершив прыжок в 1300 километров, садились они один за другим на снежное поле посреди бескрайней тундры, именуемое аэропортом Ягельное, и те, кто приземлился раньше, считал: «Восьмой... Десятый... Двенадцатый... Все...», когда, сгибаясь под неистовым ветром, ребята шагали к автобусам, хотел бы я взглянуть на скептиков, которые морщатся при слове «десант».
Да, десант. Да, бойцы. Да, ударный отряд.
Поэт Александр Жаров, делегат III съезда ВЛКСМ, очень точно передал мироощущение комсомольца послереволюционных двадцатых годов:
Я почти не знал nopы неволи,
Ей в лицо проклятьем не гремел.
Я из тех, кто опоздал в подполье
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.