– Поглядел? – спросила Мария Матвеевна, когда я пришел. – Уехал, не жалко?
— Жить бы не смог. Вас не тянет на Брянщину?
— А не, – сказал Терентий Кузьмич. – Старое дерево, Иванович, не пересаживают.
— Бедовали много, – объяснила Мария Матвеевна. – Это мы теперь зажили, а то-о... Раньте как: «На что землю пахать под зиму? Вон к Петру спашем, свинья порыет носом, да и то хлеб зародит!» Да пополем руками картошку, и ладно. Боже спаси, как мы жили. Иной раз с дедом не спим, вздумаем: «Как же мы жили? Хлеба вволю не ели». У казаков тута земли много, они и дрались с красными. А ваши усе в большевики пошли.
— Никогда так не жили, Иванович, как сейчас. Слава богу.
— Чего там, сарай той снесли? Или стоит?
— Всех выселили, – говорю я. – Глядел оттуда на вашу хату на горке, вспомнил, как мы познакомились:
— А-а... – улыбнулась Мария Матвеевна. – Я рассказывала Олиной мамке, так она смеялась.
— Я не помню, – сказал Терентий Кузьмич.
— Чего ты не помнишь? Я говорю: «Знаешь, дорогая, как по батюшке тебя?» «А зовите Надеждой, Надей...» Знаешь, милая, как мы познакомились? Мы недавно на Кубань переехали, я ж не разбирала людей ешо. Идут двое на горку, спрашивают: «Бабушка, мы переписываем жителей. Как зовут? Живности много?» Пошутили, а я ни к чему. «Пишите, детки». Я им все открыто рассказала. Иванович приходил с человеком, такой чернявый: не то в гости к нему приезжал? И я от простой души рассказываю, что есть: корова есть, кабанок. курочек вот столько-то, а хата, видите, детки, какая. Пишите. Потом пошли у лес, а я й думаю: «Кому ж я рассказала? Может, какие проходимцы за коровою придут ко мне ночью». – Она засмеялась. – Походили, походили по лесу, идут, несут калины. «Ой, детки, сейчас я вам орешков дам!» Я им весу пригоршень орешков: нате, покушайте. А жинки есть у вас? Они сказали: есть. Ну, весите ж и бабам покушать. Терек пригоняет скот. «Дед, какие-то приходили люди ко мне, дак, наверно, у нас корову сведут, они ж шли дорогу поглядать!»
— О-о, Мария Матвеевна, ладно, ладно, – говорю я, – жалею, что в самом деле не увел корову.
— День нема воров моих, и другой, и третий. Нету. Идет учительница. «Баб, не знаешь, где барашечку купить?» «Милая моя, мы только приехали летошний год, я и не знаю, где барашек тут много, я б тебя послала». Она завернулась, пошла, я догоняю: «Обожди, я тебе что-то скажу». «Чего, бабушка?» «Знаешь, милая моя, есть у вас такой человек в усадьбе – беловатый, волос на нем кучерявый?» «А на что тебе?» «Я боюсь, чтоб корову мою не свели, проходимцы какие-то. С ним чернявый был». Она засмеялась и рассказала. Во. Ивановича за вора приняла бабка.
Я полгода не был у них, за столом Мария Матвеевна сказала:
– Привыкли мы к тебе, Иванович. Лежу ночью, думаю; ну что ж Иванович не пишет? Курить бы бросил... Никак не жалеешь себя. Дед наш тоже. А сейчас и девки курят.
В станице Варениковской я купил портрет Достоевского, свернул трубочкой и привез, прикрепил кнопками к стене в их комнате. Мария Матвеевна не раз подходила и долго, как на икону, смотрела.
— Достоецкий, говоришь? Федор Михайлович... В костюме, и галстук ему надели... По-городецкому. Руки сцепил на коленках и сидит. Об чем же он думает, такой невеселый?
— Писатель ведь...
— Писатель? Э-э, грамоты нет, я б сказала, у меня ум вострый. Я легко переймаю. Мишу вспомню и песни придумываю. Придумываю и плачу. Какую ж мне песню сложить? Лежу ночью. Какая к моему горю больше подходит? Пропою, наголосюсь у волю, станет мне легко. И не песня она, а правда. Достоецкий... Ну, спасибо, Иванович. Буду вспоминать, что ты привез. Какие-то мудрые люди есть на свете, складывают. Не он ли таю песню сложил:
—
...А я сад сажу, а он не растет,
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.
Министр строительства предприятий нефтяной и газовой промышленности СССР, член ЦК КПСС Борис Евдокимович Щербина отвечает на вопросы журнала «Смена»