– Так я вам глаголю, сотоварищи, – сказал Доскач, облизывая ложку. – Пете Еремееву, что состряпал эту жратву, надлежит идти после обеда пропитывать паклю, чтобы была у него возможность подумать наедине с собой о том, что можно в следующий раз в котел кидать и когда.

На том и порешили.

А все же доели суп подчистую, разомлели от горячего, с пять минут лениво балагурили и курили. Потом поднялись и пошли к трубе, дело ждало. Уезжая, Львов сказал, что звонил начальник строительного поезда, спрашивал, как там на 662-м.

– Я пообещал, что ты завтра монтаж основания закончишь. – Львов испытующе посмотрел при этом на Леонида.

– Ну, раз пообещали, деваться некуда, – улыбнулся Казаков.

Казаков мог бы сказать «шабаш» если не в пять, так в шесть вечера, оставив укладку последних блоков на завтра, ребята устали, и он это видел. Но тогда завтра надо было бы снова вызывать сюда кран, которого ждали на других объектах, готовить раствор и прочее. Его никто не упрекнул бы в этом, но он полагал, что основание нужно закончить сегодня. Так лучше для дела, за которое он ответствен. Понимали это и его ребята.

Монтаж они кончили в восьмом часу. Полтора часа ждала их машина. Тихо и беззлобно поругивался шофер, топчась вокруг котлована и удивляясь ярости и упрямству этих ребят.

Григорьевский

Встретились мы с ним первый раз вот при каких обстоятельствах. Заехав вечером в бригаду Бондаренко и расспросив, как дела на передовой (бригада рубила просеку на самом дальнем от Звездного участке), собирались уже возвращаться, в поселок. Тут к машине подошел высокий чернобородый парень и попросил на обратном пути заехать в бригаду Раппопорта и передать письмо Луизе, которая работала поварихой.

– Что вам стоит, все равно обратно мимо них поедете.

Дорога скатывалась к Нии, взлетала на пригорки, а чаще всего вилась меж вековых лиственниц, которые без нужды люди не трогали. Бережное отношение к природе вообще присуще большинству из тех, кто пришел строить дорогу в тайге. И хотя богатство и щедрость ее, изобилие дичи, ягод, рыбы, зверя так и било в глаза, люди не брали у нее лишнего, а те, кто нарушал этот закон, лишались уважения товарищей надолго. Знал я множество случаев, когда в бригадах выкармливали и пускали на волю всякую лесную всячину – лисят, бурундуков, белок, ежей и даже лосят... Но разговор об этом, как, впрочем, и о письме Луизе, прямого отношения к моему рассказу не имеет. Скажу только, что письмо я так и не смог передать, поскольку адресата не оказалось на месте.

Боясь проскочить очередной балок или зимовье, где могла жить бригада Раппопорта, я то и дело вертел головой в машине налево и направо. Недалеко от дороги заметил человека, стоявшего посередине большой вырубки. Мы остановились. Он повернулся на мои шаги,и улыбнулся в пшеничные усы.

– Заблудились, что ли? – спросил он. Тут я его разглядел получше. Был он невысокого роста, ладно сбитый, лицо молодое и доброе, с лукавинкой, глаза острые, смешливые.

Он охотно объяснил, где нам искать Раппопорта, и продолжал стоять.

– Что вы здесь делаете? – спросил я его. – Время как будто для прогулок не подходящее, поздно да и холодно. – Мороз действительно подобрался к сорока.

– Да ничего не делаю. Стою и звезды разглядываю, удивительные здесь звезды, на свет щедрые. Уже, кажется, не первый год в Сибири, а все равно не могу к такой вот красоте привыкнуть.

– Не холодно?

– Если о холоде не думать, то никогда не замерзнешь.

– Интересно, о чем же вы думали, когда я вас увидел?

– Думал, сколько лет нам понадобится, чтобы построить здесь большие, красивые города.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.