Однако Федя временить с ребенком не стал, да и все прочие варианты толком не обдумывал, потому что щупловатый парень из башкирской деревни с самого начала знал то, о чем его городские сверстники обычно даже не догадываются: когда человеку необходим дом – надо его построить.
Что есть дом? Стройматериалы плюс плотник, кровельщик, стекольщик, печник, электрик, маляр – вроде никого из нужных людей я не забыл.
Стройматериалы Федя собирал по всем свалкам города. Из выброшенных досок вытаскивал ржавые гвозди, соскребал ошметки бетона. Он подбирал колотый кирпич, железки неопределенного назначения, обрезки проволоки и обрывки провода. Все это стаскивал во двор общежития, где жил, – иной строительной площадки у Феди не было. Только стекло, гвозди, скобы и еще кое-что, на свалках не валявшееся, пришлось купить. Что же касается плотника, кровельщика, стекольщика, печника, электрика и маляра, то они были под рукой – целая бригада по имени Филгат Тимергазин.
Невероятно, но факт – Федя построил дом один. В течение трех месяцев каждый день после работы возился он во дворе общежития и сам ставил брусья, сам ладил поперечины, сам строгал рамы, сам стеклил, сам гнал проводку, сам клал лечь.
Если вы представляете себе убогую халупу, в которой с грехом пополам можно перетоптаться месяц-другой, вы ошиблись. То, что выстроил Федя, действительно дом. Шестнадцатиметровая комната изнутри оклеена обоями, потолок обшит картоном, под потолком трубка дневного света – подарок друга на новоселье. Пол и стены утеплены пенопластом и всяким выброшенным строителями барахлом, которое «барахло» лишь до тех пор, пока не пошло в дело. Еще – кухня, еще – сени. И все это не на фундаменте, а на полозьях. Так лучше, к месту не привязан. Надоела улица – переехал на другую...
Роза отправилась рожать в деревню, к родителям. Федя остался – днем работал, вечером крыл крышу и красил пол. Он не употреблял пословицу насчет рая в шалаше, но шалаш построил на совесть.
Уезжала Роза из общежития, а вернулась в свой дом. За неделю до ее приезда Федя впервые воспользовался помощью – родной брат, бульдозерист, вечером прицепил Федин дом к бульдозеру и перевез на окраину города, на пустырь, чтоб никому не мешал.
Всю зиму детская кроватка стояла у окна – в домике было достаточно тепло, а в щели не дуло ввиду отсутствия щелей.
Известно, что бараки, поставленные на два года, стоят потом два десятилетия. Поэтому с самого начала было решено строить КамАЗ без времянок. Однако жизнь есть жизнь – хоть и в малом количестве, но времянки появились. Биографию одной из них я рассказал.
Попробуем теперь разобраться в этой довольно противоречивой истории.
Федя нарушил решение горсовета, запрещающее строить времянки, – и это очень плохо. Зато он избавил горсовет же от всяких хлопот о собственном жилищном положении – хорошо! Половину стройматериалов, пошедших на домик, Федя собрал по свалкам – плохо. Еще хуже, что материалы эти, годные в дело, оказались на свалке. Зато они не сгорели и не сгнили, а пошли на пол, стены и крышу человеческого жилья – хорошо!
Времянки, даже такие симпатичные, как Федины, не украшают город – плохо! Зато родился новый человек, а ничто так не украшает города, как дети, – хорошо!
Лично меня в этой истории при всех ее сложностях, бесспорно, порадовало одно – Федин характер. Судите сами: молодой парень, по нынешним временам мальчик, не просто женился – этим никого не удивишь, – но взял на себя полную ответственность за семью и решил все ее довольно сложные проблемы, не прибегая ни к чьей помощи – ни родителей, ни профкома, ни горсовета, ни даже товарищей. Причем, не забудьте, решал он их в свободное, вечернее время. А днем решал проблемы государственные – в автотранспортном цехе КамАЗа Федя – один из лучших, самых безотказных шоферов.
О человеке, заслуживающем уважения, иногда говорят: самостоятельный. Федя самостоятелен в прямом и точном смысле слова. Каких-нибудь пятьдесят лет назад толковый крестьянин в своем мире был универсален, как Леонардо да Винчи. Сейчас эпоха специалистов. И все же радостно, что в нашей огромной, полной еще не освоенных пространств стране есть люди, способные в одиночку построить дом.
С военных лет вошла в обиход высокая похвала: «С таким можно пойти в разведку». От частого употребления она стерлась и почти потеряла свое конкретное значение. Сегодня, произнося эту фразу, имеют в виду прежде всего нравственные качества. Но ведь для работы в разведке – и военной, и геологической, и другой – мало быть и идейно выдержанным и морально устойчивым. Нужно многое, очень многое уметь.
Федя, мне кажется, в любой разведке был бы человеком незаменимым. В трудный момент он не только захотел бы, но и сумел бы помочь.
Когда я спросил его, как он ухитрился один сладить дом, Федя застеснялся, включил свою неотразимую улыбку и пробормотал:
– Я же деревенский парень...
Кстати, незадолго перед отъездом из Челнов я слышал, как Федя негромко, словно стыдясь привлечь к себе внимание, интересовался у знакомых: какие слухи про БАМ, не нужны ли там шоферы?
Не исключено, что в следующий раз я его встречу не в Челнах, а в Тынде или Звездном. Что же, и он тогда будет трус?
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.