Повесть о моем друге

Я напомнил маршалу, что был у него на приеме после того, как он беседовал с моим другом Сергеем Антоновым, молодым политруком, пришедшим из вражеского тыла.

Семен Михайлович улыбнулся:

– Значит, к сожалению, оказался я пророком – дошел немец до Москвы...

И вдруг задумался. Улыбка, спрятанная в седых уже усах, сошла с лица. И я отчетливо понял, что припомнилось маршалу – знойный страшный июль сорок первого, кабинет фронтового штаба в гомельском дворце князя Паскевича, ожесточение и трагизм первых военных дней.

– А что потом стало с вашим другом? – спросил маршал.

Я ответил, что отдохнуть Сергею не пришлось: генерал Кривошеий в ту же ночь забрал нас на передовую, в свой танковый корпус...

Еще один эпизод, врезавшийся в память: в кровопролитных боях множество красноармейцев были тяжело ранены. Наш врач Трускевич делал все, что мог, но медикаменты кончались, условий мало-мальски сносных не было: мы шли из боя в бой.

– Товарищ генерал, – предложил Сергей, – позвольте нам с Андреевым вывезти раненых в тыл.

– Ты что?! – нахмурился Кривошеий. – Ты понимаешь, что говоришь, политрук? Я должен буду отдать все танки для сопровождения раненых, а как сдерживать гитлеровцев здесь?

– Нам не нужны танки, товарищ генерал! Переоденемся в немецкую форму и проскочим! Раненых тоже обмундируем, автомашины немецкие у нас есть...

Я, помню, тогда добавил:

– Клянемся бородой святого Ларивоня, великомученика белорусского, пробьемся...

– Сколько немецких слов ты знаешь? – спросил Кривошеий.

– Достаточно, – ответил Сергей. – «Яволь», «гут», «швайв».

Кривошеий долго смеялся – лицо, закопченное пороховым дымом, только зубы блестят, и в глазах – гордость за своих питомцев...

Через несколько часов мы выехали. Прошло еще часа два, и в лесу, навстречу колонне с ранеными – немецкие мотоциклисты. Они о чем-то спросили Сергея, одетого в мундир оберлейтенанта.

Сергей наорал на мотоциклистов: «швайн, ферфлюхтише швайн» – и ударил одного из немцев офицерским стеком. Те, сжавшись, словно собаки побитые, дали газу – «бешеный обер, черт его дери, лучше от него подальше»...

А в одной маленькой белорусской деревне чуть не произошла трагедия. Вошедший в свою обер-лейтенантскую роль, Сергей стал просить еды для раненых, подражая немцам: «Мамка, яйки, курки, жифо!» Смотрим, собираются мужики и бабы с вилами и топорами.

– Вейте фашистских гадов! – закричал один из стариков и бросился к машинам.

Только когда все раненые – русские, украинцы, грузины, белорусы, казахи – начали кричать, что они свои, красноармейцы, переодетые в немецкую форму, убедились колхозники, поверили нам, потеплели лицами...